— Понимаю, — кивнула Мариора.
Петря объяснил ей, как найти сапожника.
— Все сделаю.
— Теперь я тебя не скоро увижу? — прощаясь, Кобыш задержал ее руку в своей и тихо добавил: — Ну, или, Мариора.
Девушка выскользнула из-за тумбы и, поправив свои пышные волосы, подошла к юркому человеку.
— Здравствуйте! Вы ожидаете мою подругу? — услышал Петря ее звонкий голос.
— Ошиблись, я не знаю никакой подруги, — грубо ответил человек.
Мариора рассмеялась.
— Не притворяйтесь, я вчера вас видела с ней…
Дальше Петря не слушал. Мариора заслонила сыщика. Кобыш юркнул в переулок и торопливо направился к саду.
Илийка возвратился быстро. Он встретил Петрю в том самом глухом углу сада у канавы, где недавно нашел щенка. Оглянувшись по сторонам и не заметив никого, мальчик, тем не менее, заговорил шепотом:
— Все узнал. Тот, со шрамом на лице, спрятался в подворотне дома напротив, а другой — в комнате.
Илийка перевел дыхание: он туда и обратно бежал.
— Они тебя видели?
— Ну, я не маленький! Сам спрятался и ждал, пока они выглянут, — пояснил он.
Что им известно? Куда еще можно идти? Пожалуй, пока только на вокзал. А вдруг и там уже ждут?…
— Вам надо спрятаться, — убежденно сказал мальчик и потянул Петрю за рукав. Тот взглянул на него удивленно.
— Да, конечно, — рассеянно ответил он.
— И я знаю, куда. Есть такое место, где вас никто не найдет.
— Какое же это «такое место»? — улыбнулся Петря.
— Это наше подземелье, на пустыре. На самом деле это не подземелье, а большой погреб, но мы его так называем.
— Кто это — мы?
— Я и, конечно, Михай. Больше о нем никто не знает. Пойдем?
— Ну, что ж, посмотрим ваше «подземелье». Иди вперед, показывай дорогу, а я немного отстану.
Илийке не надо было повторять, он знал, как вести своего большого друга, чтобы их никто не увидел.
— Вот здесь! — торжественно произнес он, ткнув пальцем в дальний угол пустыря, заросшего густой травой. Среди высохшего прошлогоднего бурьяна зеленели кусты колючего барбариса, а у самого входа в подземелье старый пень ореха пустил нежную молодую поросль.
— Вы первый полезайте, а я покараулю.
Илийка чувствовал себя хозяином, отвечающим за безопасность гостя. Он убрал железо, закрывающее вход. И Петря послушно стал спускаться в погреб.
— Дайте огонька, — сказал Илийка, отыскав лампочку, сделанную Михаем.
Кобыш чиркнул спичкой и оглянулся.
— Так это и есть ваше подземелье?
— Да. Дальше будет просторнее. Только не ушибите голову о потолок. В одном месте балка прогнила и сломалась, — предупредил мальчик. — Нет-нет, она не обвалится, мы подперли ее доской.
— Ваше подземелье напоминает мышеловку, — рассмеялся Кобыш, продвигаясь дальше. — О, да тут совсем хорошо.
Правда, Петря должен был и теперь стоять, согнувшись, но это его не смущало. Илийка, польщенный, улыбнулся:
— Мне тоже здесь правится.
— Кто-нибудь сюда приходит? — спросил Кобыш.
— Нет. Вот уже полтора года, как мы нашли это подземелье, и о нем никто не знает, кроме меня и Михая.
— Какого Михая?
— Он у вас на заводе подручным слесаря работает. Сверлильный станок крутит. Брат Иляны.
— А знаю, знаю! Тихий паренек, с веснушками? — вспомнил Кобыш.
— Он не тихий, это только кажется. А веснушек у него, правда, очень много.
— Ты ему скажи, чтобы он пока сюда не ходил и не болтал ничего.
— Сейчас он болеет. И вы не знаете Михая! Он совсем не любит много говорить, — с жаром сообщил Илийка.
— Вот и хорошо! — Петря уселся на охапку сена. — Ну, Илийка, пока стемнеет, ты посиди здесь, а потом и тебе скажу, куда нужно сходить. Пойдешь?
— Еще бы. Петря! Я все сделаю.
— Ну, хорошо. А теперь расскажи, где ты тогда ночью пропадал. Мариора беспокоилась. Ты мои секреты знаешь, и я твои хочу знать.
— Ладно, я расскажу, только о себе, — понизил голос Илийка. — А вы не спрашивайте, с кем я был.
— Я вижу, ты не любишь называть имена друзей. Это мне нравится. Ну, рассказывай.
Илийка начал смущенно и скупо, а потом все более живо и обстоятельно стал рассказывать о событиях той памятной ночи.
— Значит, не получилось?
— Мы все равно убежим в Россию. Вы же сами мне говорили, как там хорошо. Я буду рисовать, у меня будут настоящие краски.
— Сначала нужно много учиться.
— Знаю.
— Скажи, а ты будешь жалеть, что оставил дом?
Мальчик опустил голову и тихо ответил:
— Может быть, буду.
Они помолчали.
— Но самоеглавное-там отец, — проговорил Илийка.