Что это? В памяти всплыли страшные рассказы о привидениях. Правда, привидений не бывает — Мариора всегда смеялась, слушая соседок. А вдруг облава? Что тогда? Увидят кисть и трафарет… Порвать? Все равно увидят…
Илийка не шевелился. Огоньки исчезли. Может, померещилось со страху? Он напряг зрение и слух. Вон там, в глубине что-то мелькнуло. Он мог бы поклясться, что даже различил какой-то шорох. Значит, не показалось. Теперь Илийка твердо знал: в погребе он не один.
Вот опять засветились две точки. Фонарь? От этой мысли у него появилось такое же ощущение, как тогда, когда он нырнул в холодную воду.
Нет, это не свет фонаря. Огоньки мелькнули ближе. Почему их два? Бежать некуда. Как же с трафаретом? Еще отчетливо не сознавая, зачем он это делает, Илийка осторожно открыл свой перочинный ножик, взял в руки острый камень. Что-то темное бесшумно подползло к нему… Вот уже совсем близко… И тут Илийка облегченно рассмеялся. У ног его терся большой пушистый кот…
«Ну и трус! Чего только со страху не передумал! Трус, а еще ругал Михая, — огорченно подумал Илийка. — Кота испугался».
Но как сюда попал кот? Мальчик отлично помнил, что плотно закрыл за собой вход. Придется наведаться вместе с Михаем и все хорошенько осмотреть. А теперь надо торопиться.
Быстро повесив на шею жестянку с краской, спрятав на груди кисть и трафарет, он задул лампочку и выбрался наружу.
Накануне Митря, отведя Илийку в самый глухой угол заводского двора, повел откровенный разговор. Он сказал, что принадлежит к подпольной комсомольской организации. Илийке поручается важное дело.
Мальчик ни о чем не расспрашивал и только сдержан, но ответил: «Сделаю».
Потом он долго раздумывал над тем, как трудно с первого взгляда судить о человеке. Митря, дерзкий, неугомонный, способный на всякие выдумки, Митря вдруг оказывается настоящим комсомольцем…
Илийка выбрал людную улицу, по которой утром к заводу текут потоки рабочих, и принялся за дело. Один раз он вынужден был спрятаться: мимо прошел пьяный офицер, что-то насвистывая и размахивая в такт рукой. Офицер скрылся, и мальчик продолжал писать на стене лозунг.
Уже гасли звезды, рогатый месяц перекочевал на другой конец неба. На востоке посветлело, и темные силуэты домов стали отчетливее выступать из тьмы. Черным кружевом вырисовывалась на небе железная решетка на крыше двухэтажного дома. Под ней тянулся лепной карниз.
Илийке понравилось это красивое здание с большими венецианскими окнами высоко над землей.
«Здесь-то уж все прочтут», — решил он, взбираясь наверх по водосточной трубе.
С трудом удерживая равновесие, он ступил на карниз и, прилоясив к стене трафарет, покрыл его слоем краски. Осторожно продвигался мальчик по карнизу, и за ним оживала стена дома, на ней рождались слова:
«Да здравствует Первое мая!»
Готово! Илийка уже собрался спуститься вниз, как вдруг заметил, что к дому приближается полицейский. Куда спрятаться? Справа он увидел пожарную лестницу и, проскользнув к ней по карнизу, быстро спустился вниз, Только не бежать. Шесть шагов до переулка и около пятнадцати до полицейского. Уже осталось пять шагов… четыре… Делать вид, что не замечаешь его. Три. шага, — лихорадочно мелькают мысли. — Полицейский не успеет схватить. Не бежать, а то он начнет свистеть…
Илийка сделал последний шаг и, повернув за угол, будто не слыша крика «Стой!», побежал.
«Хоть бы не свистел… Не догонит… Нет… Только бы не свистел…» — проносились мысли.
Но предутреннюю тишину уже разрывали свистки.
— Стой! — вопил полицейский. — Держи его!
Илийка бежал, слыша за собой топот сапог. Сейчас топот не так близко. Неужели отстал? В ту же минуту прозвучал выстрел. Мальчик мчался, не чувствуя под собой земли. Он и не подумал, что полицейский может стрелять.
Но наперерез уже спешил другой полицейский. Вдвоем они его непременно схватят. «Что делать? Что делать?…» — стучало в висках.
Везде дома с плотно закрытыми воротами. А вот через дорогу покосившийся забор и калитка висит на одной петле. Скорее туда… Но полицейский, разгадав намерения беглеца, бросился к калитке. Свернуть некуда. Илийка, наклонив голову, с разбегу налетел на полицейского, и оба свалились на тротуар. Мальчику показалось, что он свернул себе шею. И все-таки он успел первым вскочить на ноги и скользнуть за ворота. Круто повернув вправо, чтобы запутать следы, он вернулся к ограде и быстро выбрался на улицу. А полицейские уже рыскали по двору.
Только теперь Илийка почувствовал, что по телу течет что-то липкое. Он провел ладонью по груди, поднес руку к глазам. На ней были мокрые темные пятна. «Кровь… Может быть, ранили? Я сейчас упаду…» И тут мальчик вспомнил о жестянке, висевшей на груди. «Краска!.. Краска, а не кровь…»