— Обыскать, — строго бросил меченый. И двое других подошли к ней.
— Вы не имеете права.
— Вот ордер на арест и обыск.
— Господин Стефанеску узнает, и вас выгонят! — крикнула Мариора. — Мне стоит только пальцем пошевелить, и он сделает все, что я скажу.
На двух полицейских упоминание фамилии Стефанеску определенно производило впечатление. Они попятились. Тогда выступил шпик с подковой на лбу. Но не успел коснуться руками платья Мариоры, как получил такую пощечину, что едва устоял на ногах.
Илийка бросился к сестре и заслонил ее.
— Очень хорошо. Вам это зачтется, — прошипел шпик, схватившись за щеку.
— Неважно, но зато вы стали вежливей и не говорите мне «ты». — Мариора явно издевалась над ними. — Мой жених это оценит.
— Вы думаете, вам удастся спрятаться за господина Стефанеску? Ему уже известно о вашем сегодняшнем свидании с Петрей Кобышем.
— Ложь! — крикнула Мариора. Ее пальцы стиснули край стола. — Я давно не видела Кобыша.
— Господин Стефанеску тоже так думал. Но мы не заблуждались. Вы продолжаете видеться с коммунистами. Мы очень хотим узнать, что передал вам Кобыш. Любовные письма нас не интересуют.
— Отойди, Илийка, и ни во что не вмешивайся, — проговорила Мариора и многозначительно взглянула на него. Потом бросила взгляд на окно. — Обыскивать меня могут только в женской тюрьме.
— Стань здесь, — приказал шпик с изуродованным лбом, снова переходя на «ты» и указывая на освещенное место у стены. Она повиновалась. — Осмотрите комнату, — распорядился он.
Полицейские начали обыск. Они заглядывали даже в печку, распороли матрац, отодвинули сундук, перерыли его, но ничего не нашли.
— Пойдем, — сказал, наконец, тот, с подковой. — Выходи!
Полицейский подтолкнул Мариору к двери.
Она пристально посмотрела на Илийку, будто спрашивая: поймешь, сделаешь? Мальчик, кивнул ей. Он постарается все понять. Уже на пороге сестра оглянулась. Илийка, не выдержав, бросился к ней.
— Мариора, сестричка, почему ты не сказала?… Прости… я… — голос его сорвался.
— Ничего, Илийка, скоро увидимся. Я ведь ни в чем не виновата. — И она так задорно улыбнулась, что Илийка уже не сомневался: Мариора им всем крепко насолила.
И вдруг Илийка вспомнил — завтра, нет, уже. сегодня день рождения сестры. Она его встретит там… Он бросился через порог, запустив руку за пазуху, отыскал браслет.
— Мариора, возьми! — крикнул он, очутившись около нее в сенях.
Шпик с подковой встрепенулся.
— Что он тебе дал? — подскочил он к Мариоре.
— Мой браслетик, — беспечно ответила она. — Я беру его с собой, он принесет мне счастье. Спасибо, Илийка.
— Хватит болтать! — Шпик с силой толкнул Илийку в комнату и захлопнул дверь.
Илийка сел на лавку растерянный, подавленный. Все это так быстро случилось… Сестричка, родная моя!.. Как он мог поверить про Стефанеску? Он не знает, отчего им — ей, и Петре, и другим — понадобился Стефанеску, не может об этом знать… Ведь он, Илийка, ей тоже ничего не говорил о лозунгах, о листовках… Раньше, когда она заходила в школу, она никогда не разговаривала со Стефанеску, а после того, как он видел учителя со шпиком там, у дверей, и сказал Петре… да, да, после того она стала видеться со Стефанеску… Конечно, ей поручили… А он, Илийка, так обидел сестру! Если он такое подумал, то что же тогда должны были говорить чужие?…
Но что она хотела от него, почему показывала на окно? Может, придет Петря? Пообещали же посадить их под одну крышу — в тюрьму. Нет, наверное, наврали, как прошлый раз.
Что же она хотела сказать? Прежде всего надо выйти. Илийка выпрыгнул в окно и очутился в маленьком полисаднике, отгороженном от улицы низкой живой изгородью, которая тянулась вдоль всего квартала. Полицейские хотели обыскать Мариору, значит у нее что-то было или могло быть. Но сестра совсем не испугалась. Может, то, что несла с собой, она спрятала раньше? Потому-то она и показывала на окно. Хотела сказать: «Найди, Илийка». Но где? Искать по всей улице в полисадниках было бессмысленно. Скоро утро, он не успеет все обшарить. Кто-нибудь начнет подметать двор, улицу и найдет то, что несла Мариора.
Илийка присел на скамейку и стал размышлять. Почему она спрятала? Потому, что услышала его крик: «Полиция!» Она шла оттуда, из сада. Ну, услышала крик… а потом все-таки пошла дальше… Но если, она что-то выбросила или спрятала, то сделала это только тогда, когда узнала про полицию. Надо искать, искать, пока не найдется то, что несла Мариора… Но ни за изгородью, ни в полисаднике, ни во дворе ничего не оказалось. Может, сестра ничего и не оставила, может, ему все показалось? Ну-ка, еще раз. Примерно здесь, он слышал, стучали каблучки. Вот так они стучали… Но ботинки Илийки не стучали, здесь не было тротуара — просто утрамбованная земля. Шагов Мариоры здесь не было слышно. Значит, она шла по той стороне. И верно: зачем ей спотыкаться о камни, когда там гладкие белые плиты? Как он раньше до этого не додумался? Илийка перебежал через дорогу. Но здесь не было, ни одного куста. Дома выходили фасадами прямо на улицу. Он заглядывал во все уголки, но ничего не находил. Нет, он не понял Мариоры. Мальчик в отчаянии опустился на ступеньку крыльца. Как же быть? Но тут взгляд его упал на водосточную трубу. Он подбежал к ней, просунул руку — там ничего не оказалось. «Посмотрим в другой», — упрямо решил он.