— Поцелуй сестру, — сказала бабушка.
Оля подставила щеку и, когда он коснулся ее мокрыми губами, бессознательно вытерла рукавом.
Дед пригласил гостей умыться и отдохнуть с дороги. Оля расставляла тарелки и посматривала на бабушку. Та, разговаривая с дедом, доставала из раскрытого чемодана всякие интересные веши. Стеклянного медвежонка, в котором, оказывается, был одеколон, круглую эмалевую пудреницу, зеркало с серебряной ручкой, большую брошь — красный цветок, розовое, большущее мыло и толстое мохнатое полотенце.
Мика сидел у окна, положив руки на голые белые коленки, и украдкой оглядывался по сторонам. Он был в коротких серых штанишках, в такой же рубахе с матросским воротником, оканчивающимся спереди не то галстуком, не то бантом. Таких воротников матросы никогда не носят. На подоконник он положил что-то похожее на бескозырку с лентой, на которой сияла надпись «Герой».
Через окно Оля увидела знакомого моториста с мокрой брезентовой сумкой и выскочила из дому. Конечно, в сумке рачки. Она их сварит и угостит Мику, а то он что-то очень тихий. Ему, наверное, скучно. Ведь родственники. когда они не знакомы, такие же, как чужие люди… Ну, ничего, завтра он уже не будет скучать. Она его поведет в порт, на пляж, покатает на «Чайке» Догнав моториста, Оля попросила отсыпать немного рачков, сказав, что хочет угостить бабушку и брата.
— Только что приехали, — прибавила она шепотом.
— Встретил Иван Тимофеевич — не опоздал? — спокойно спросил моторист. О приезде бабушки на маяке знали все.
— Ага, встретил, как раз вовремя.
— Смотри, не пересоли рачков, а укропу положи побольше. И парочку крабов возьми,
Оля поблагодарила и, очень довольная, занялась приготовлением рачков. Во время ужина она все бегала на них смотреть, боялась как бы не переварились.
За столом бабушка сидела очень прямо. Она держала в левой руке вилку, в правой — нож, и ела, отрезая маленькие кусочки. Мика тоже сидел очень прямо и так же, как бабушка, обращался с вилкой и ножом. Он несколько раз брал соль из раковины, но ничего, не солил, видно, раковина ему понравилась. Дед усердно ухаживал за гостями, но разговор почему-то не получался Бабушка говорила о том, что нынче была очень дождливая весна, что лето в Москве тоже холодное. Грибов мало Дед молча слушал. Удивительно, люди так давно не виделись, а все про погоду да про погоду говорят.
— Мика! — вдруг строго сказала бабушка, прервав на полуслове рассказ о том, как высоко в этом году поднялась вода в Москве-реке.
Мика покраснел и торопливо убрал со стола локоть. Тут Оля заметила, что и ее локти лежат на столе. Очевидно, так сидеть нельзя, ио и убрать сразу, как сделал это Мика, она тоже не хотела. Вспомнив про рачков, она выскочила в сенцы, твердо решив внимательно следить за собой.
Рачки были готовы. Увидев на столе дымящуюся миску, бабушка сказала:
— А я никак не могла понять, что это за странный запах у вас в комнате.
— Свежие рачки, только что из воды, — с гордостью ответила Оля.
— Ой, да это же сороконожки! — вскрикнул Мика и отодвинулся от стола.
— Это креветки, — пояснила бабушка.
— Они вкусные, — огорченно сказала Оля и обернулась к деду. Но тот смотрел, как перешвартовывался на третий причал «Труженик моря».
— Бабушка, возьмите. — Оля хотела пододвинуть ей миску.
— Спасибо, но этого я не ем, — брезгливо отстранилась бабушка.
— Мика, возьми тогда вот этого большого краба. — Оля, приподняв за клешню краба, хотела положить его Мике в тарелку.
Но тот отшатнулся так, точно это был не вареный краб, а живой скорпион.
— Нa паука oн похож. Неужели такую гадость едят?! — сказал Мика с отвращением.
— Следи за своими выражениями, — негромко сказала ему бабушка и повернулась к деду. — А я и не предполагала, что вы живете в такой… тесноте.
— Нам вовсе не тесно, — начала Оля и смутилась под удивленным взглядом бабушки. Этот взгляд выражал многое, и прежде всего то, что детям нельзя вмешиваться в разговор старших, и еще: неужели такая большая девочка не умеет себя вести? Оле хотелось ответить, что ее давно уже считают взрослой и дома и на маяке. Но она смолчала.
— И в школу ей далеко ходить, — как будто ее не прерывали, продолжала бабушка.
— Далековато. Школа на Приморской, — согласился дед. — Другой раз зимой как начнет вовсю работать норд-ост…