То, что мы выше охарактеризовали как сущность всякого классового воззрения, то, что каждый класс мнит себя достигшим высшей ступени развития, относится в равной мере и к каждой эпохе. Каждая эпоха полагает, что ею до некоторой степени осуществлена цель человечества, и по меньшей мере каждый господствующий класс считает свое господство естественнейшим ходом вещей. При таком миропонимании перед духовным взором эпохи форму идеала должны безусловно и непроизвольно принять те моменты, на которых построится существование эпохи, которые определяют, так сказать, ее специфический облик. Таков, например, в средневековом феодальном государстве рыцарь и его качества, сила и смелость; в XVI столетии — купец, господствующий над всем миром, и его доблести, спокойная рассудочность и дальновидность; в эпоху личной власти, абсолютизма — величие, богоподобность, недостижимость и пр. И действительно, эти качества служат идеалами соответствующих периодов. Так как они одновременно воплощают и художественный стиль, и художественный тип эпохи, то появляются в искусстве всегда лишь с момента осуществления соответствующих социальных форм и никогда не предшествуют им — это факт общеизвестный, — отсюда можно вывести лишь одно разумное заключение, которое и гласит: не линия, случайно возникшая в уме художника, определяет стиль эпохи, — художественный стиль эпохи есть не что иное, как ее жизненный закон, принявший конкретные формы. Или, иными словами, экономический базис общества, переведенный на язык художественной формы. В полной мере это справедливо, впрочем, лишь по отношению к тем эпохам, в которых внутри общества не было еще классовых противоречий, ясно сознаваемых всеми. Жизненный закон эпохи, опирающийся в действительности большею частью на интересы одного господствующего класса, может быть лишь до тех пор художественным стилем эпохи, покуда все другие классы считают еще данный исторический порядок по существу своему неизменным; критики могут находить в нем в крайнем случае лишь погрешности против эстетики. Таким образом, единство художественного стиля может сохраняться лишь до тех пор, пока на общественной арене не появились классы, сознательно желающие коренного изменения господствующего строя. Чем же иным можно объяснить, например, то обстоятельство, что в XIX веке нет и следа того единства художественного стиля, какое мы наблюдаем в древности, в средние века, в эпохи Ренессанса и Рококо. В настоящее время величайший из классов, рабочие, не смотрит на буржуазный общественный строй и на частный капитал, на котором зиждится последний, как на нечто неизменное; силы, стремящиеся коренным образом изменить данную историческую ситуацию, уже сознательно выступают на арену.
Лука Лейденский. Обольщение Евой Адама. Гравюра.
Эта предпосылка приводит нас к следующему немаловажному выводу. Так как каждая эпоха характеризуется господством какого-нибудь определенного класса — церкви, рыцарства, ремесленного сословия, купечества, абсолютной монархии, мелкой и крупной буржуазии — и так как этот господствующий общественный класс находит свое возвеличение в художественном стиле эпохи, то отсюда следует, что искусство вообще существовать не может, а есть только искусство классовое. Тип остальных классов определяется в отражении времени всегда соответственно логике господствующих классов, которая основывается исключительно на интересах их господства. Выражаясь вульгарно, вещи никогда не рассматриваются в абсолютно правильном свете, а всегда лишь глазами «своей эпохи». Глаза же «эпохи» суть всегда глаза господствующего в эту эпоху класса. Ибо каждый господствующий класс навязывает своей эпохе свою идеологию как общепризнанную и абсолютную.
Несомненно, что при наличности одинаковых условий стиль должен изменяться точно так же, как экономический базис общества. Это тоже доказывается историческим обзором любого времени. Между тем это безусловно факт чрезвычайной важности, так как именно из него явствует историческая необходимость того, что каждой новой ступени экономического развития соответствуют вполне определенные художественные формы. Оба фактора органически связаны друг с другом и нераздельны. Поэтому-то на основании одного можно всегда судить о другом. Т. е. не только на основании экономического строя эпохи о художественном стиле, но и наоборот. И поэтому же на основании какой-либо совершившейся перемены стиля мы можем утверждать, что в экономическом базисе данного общественного строя происходят или уже произошли коренные изменения.