Иллюзионист шел домой, на лестничной площадке встретил соседку.
– Ты где опять пропадал – давно тебя не видела?
– Где?.. Все там же – сидел.
– Да сколько можно, – возмутилась соседка, – надо что-то делать, писать куда-то – так невозможно жить, тебя каждый квартал хватают и каждый год садят, держат и выпускают. У меня журналистка знакомая есть, пусть статью напишет.
– Не согласится, редакции не выгодно будет.
– Выгодно, не выгодно, – заворчала соседка, – сначала поговорю. Пойдем, Витя, я тебя покормлю, дома все протухло, небось, из еды.
– Спасибо, Валя, сам справлюсь.
Они знали друг друга уже сорок лет. С того дня, как заселились в этом доме. Особо не дружили, встречались на лестничной площадке, здоровались. Валентина была уже шестой год на пенсии, а Виктор стал пенсионером недавно. Ровесники, но она выглядела на шестьдесят, а он на тридцать, но это не мешало им общаться по-соседски на равных.
Валентина сдержала слово, привела журналистку, которую ситуация заинтересовала. После бесед, разговоров, собирания материала и фактов, она написала статью, вышедшую в областной газете под названием: "Иллюзионизм законов в органах правопорядка". "… Схема достаточно проста, – писала газета, – несоответствие внешнего возраста паспортному, задержание, возбуждение уголовного дела, арест. Выяснение фактов незаконного возбуждения уголовного дела в ходе расследования. И здесь начиналось главное представление следственных иллюзионистов – фигурное шитье белыми нитками новых эпизодов. Изысками оно не отличалось – сопротивление при задержании или нанесение телесных повреждений полицейскому в ходе допроса. Четырнадцать возбужденных уголовных дел и четырнадцать прекращенных за отсутствием состава преступления. Четырнадцать… ни один полицейский или следователь не наказан за фальсификат…".
Статья произвела широкий общественный резонанс, руководители правоохранительных органов пообещали разобраться во всем и принять меры. На этом, можно сказать, представление и завершилось. Кто бы сомневался…
До Воротникова много позже дошло, что полученная им травма не соответствует нанесению удара кулаком. Как это получилось – он не понимал. В памяти четко всплывала картина, а получилось, что он ударился или ударили лицом об дверной косяк. Иногда смутно все-таки копошились события того дня – он, рассерженный непризнанием, ударяет задержанного, но промахивается и стукается лицом о дверь. Но верить реальности не хочется, и он гонит из ковыряющейся памяти неприятные события. Иллюзионист… даром это тебе не пройдет, это факт.
Он тщательно готовился, поднял и изучил все прекращенные уголовные дела, выработал свой беспроигрышный план. Настало время реализации.
Иллюзиониста задержали на выходе из дома… Воротников радовался успеху – в квартире подозреваемого обнаружили в результате обыска героин в особо крупных размерах. И впервые Иллюзионист молчал при задержании и допросах – конечно, что еще можно сказать при столь неоспоримых фактах. Воротникова прямо-таки распирало от гордости за удачно сфабрикованное дело, теперь эта сволочь сядет надолго. Ему не отвертеться, как прежде.
В следственном изоляторе снова начался цирк открытых дверей. Но на этот раз Иллюзиониста подставили здорово, и он решил тоже не церемониться. Пусть пока репу почешут сотрудники системы исполнения наказания. Наказание еще не назначено… и мы предварительно повеселимся. Особенно раздражало грубое обращение одной из смен ДПНСИ.
Начальник СИЗО ехал утром на работу пораньше, когда ему сообщили по телефону о побеге. ДПНСИ (дежурный помощник начальника следственного изолятора) доложил – из камеры исчез обвиняемый Иллюзионист, это такая фамилия, никаких следов взлома, контролер все отрицает. На утренней проверке выяснилось. Половина зэков в камере ничего не видела, вторая половина говорит, что в полночь открылась дверь и Иллюзиониста увели. Кто-то увел в форме, но лица они не запомнили – спали. Кто-то свой вывел, поэтому нет следов.
Полковник сжал кулаки… Прибыв в СИЗО, приказал заместителю по оперативной работе:
– Всех в камере тщательно допросить, дежурного контролера и весь наряд ДПНСИ тоже.
Полковник повернулся и пошел к себе в кабинет – предстоял трудный разговор с главком. Расстроенный, он подошел к столу – лучше доложить первым. Хотя… ДПНСИ по инструкции обязан был это сделать, но все равно лучше позвонить первым. Шорох заставил его повернуться – на диване лежал и сладко посапывал мужчина.
– Ты кто? – удивленно и даже ошарашенно спросил полковник.
Мужчина вскочил резко.
– Обвиняемый Иллюзионист, гражданин полковник.
– Обвиняемый Иллюзионист?! Ты как сюда попал?
– Как… крикнули фамилию, я вышел. Лицом к стене, вперед, лицом к стене, вперед… Привели сюда, сказали сидеть тихо. Я сидел… потом задремал.
– Кто привел? – строго спросил полковник.
– Не знаю – приказывали не оборачиваться и не смотреть – лицом к стене и вперед. Я режим не нарушаю, что говорят – делаю.
Полковник быстро сообразил… позвонил ДПНСИ:
– Зам по опер ко мне и дежурный наряд – заберите обвиняемого, это была учебная тревога.
Оставшись наедине со своим заместителем, полковник рассвирепел:
– Это была не учебная тревога – кто-то зэка ко мне в кабинет подсунул. Выясни под видом разбора учений – кто это сделал, шкуру с гада живьем сниму… начальника подставлять…
Полковник доложил в главк о проведенном учении, максимально приближенным к реальности, действия ДПНСИ оценил, как не удовлетворительные. Практически вся дежурная смена получила взыскания разной степени, ДПНСИ понизили в должности.
Иллюзионист на допросах у следователя по своему уголовному делу вел себя однозначно – молчал, не знакомился с протоколами и ничего не подписывал. Следствие сочло доказательную базу достаточной и передало материалы уголовного дела в суд.
Уезжая на процесс, Иллюзионист сказал Сороке:
– Сегодня все решится, меня оправдают, но приговор вряд ли вынесут, назначат новое заседание для чтения. Поэтому пятьдесят на пятьдесят. Возможно вернусь еще в камеру, но, на всякий случай, давай, попрощаемся.
– Ты так уверенно говоришь, – ответил Сорока, – что мне остается только завидовать. Героин – не тот случай, чтобы отпускали на свободу, но я тебе верю, скучно без тебя будет, удачи.
Судебный процесс шел в обычном режиме. Адвокат предложил начать процесс с оглашения обвинения, допроса свидетелей и уже позднее допросить подсудимого. Допрашивали свидетелей, которые давали обвинительные показания. Воротников сидел на процессе довольный – все шло по его плану. Двое его людей дали показания, что знают Иллюзиониста, встречались с ним и последний предлагал купить у него героин, но они отказались, так как не занимаются противоправными действиями.
Воротникова распирало от тщеславия – факт наличия героина подтвержден обыском, а хлипкие показание свидетелей говорили о цели сбыта. Он надеялся, что Иллюзионисту дадут лет семь-восемь лишения свободы. Впредь пусть знает, как вести себя с полицейским.
Прокурор взял слово для вопросов подсудимому:
– На предварительном следствии вы не давали никаких показаний, ссылаясь на статью пятьдесят один Конституции РФ, это ваше право. На суде вы согласились давать показания – расскажите, пожалуйста, что же произошло с самого начала.
– С удовольствием, – ответил подсудимый, – в отношении меня полиция ранее возбуждала четырнадцать уголовных дел. Все они, не доходя до суда, прекращались за отсутствием состава преступления. Последний раз полицейский Воротников оклеветал меня, незаконно обвинив в нанесении ему телесных повреждений средней степени тяжести. Но следствие разобралось и прекратило уголовное дело за отсутствием состава преступления. К сожалению, Воротников так и не был наказан. Но он, затая злобу, не успокаивается и фальсифицирует материалы настоящего уголовного дела вместе со следователем. Вернее, не фальсифицирует, а фабрикует дело из ничего, это полная и чистейшая липа.
– Ваша Честь, – вмешался прокурор, – я протестую, это голословный оговор полицейского и следователя.
– Ваша Честь, это не голословный оговор, факты фальсификации на лицо и я собираюсь продемонстрировать их суду.