Да и вообще, весь этот дом стоил огромных денег. Каждая деталь, каждая мелочь имела штучный характер и стоила дорого.
По коридору послышались шаги нескольких человек.
Когда губернатор вошел в комнату, то застал меня сидящим в кресле с закинутой ногой на ногу и рассматривающим картины на стене. Нехотя я перевел глаза на вошедшего, а тот как ни в чем не бывало направился с приветственной улыбкой прямиком ко мне.
- Здравствуйте, Олег Сергеевич, - радостно произнес финансовый воротила города Санкт-Петербург и, подойдя вплотную, протянул руку для приветствия. Он был в темно-коричневом костюме и бордовом галстуке, блестящих от надраенной чистоты черных ботинках. Поверх костюма на нем было одето светло-коричневое пальто. С его приходом в комнату ворвался запах дорогого одеколона.
За ним в комнату вошли трое. Среди них был помощник губернатора, с сосредоточенным видом оставшийся стоять неподалеку от двери, управляющий с бегающим от волнения глазами, остановившийся возле помощника Краснова, и еще один неизвестный мне коротко стриженный мужчина лет сорока пяти в черном пальто, застегнутом на все пуговицы до самого горла. Взгляд последнего показался мне неприятным и угрюмым. Все, кроме хозяина дворца, поздоровались со мной со своих мест.
Не обратив внимания на протянутую руку, будто и не заметив, я поднялся, подошел к камину, взял из маленького дровяника два полена, бросил их в огонь и вернулся в кресло, бегло взглянув в лицо главному неприятелю. Этого изучающего взгляда было достаточно, чтобы понять, что посетитель, мягко говоря, не совсем доволен приемом. Я откровенно был небрежен и недружелюбен по отношению к нему. Но глава города сдерживался и делал вид, что ничего не заметил, в то же время внимательно наблюдая за мной.
Я решил внешне изменить свое настроение и поиграть с ним, как кот с мышкой, сбросил с себя суровость, придал лицу дружелюбное и располагающее выражение.
Жестом я предложил Краснову присесть в кресло, стоявшее напротив меня. Воспользовавшись моим предложением, он уселся, но смотреть мне в глаза избегал.
- Ваш визит, Петр Алексеевич, очень неожиданный, - соврал я. – Что случилось? Почему вы так внезапно приехали, не предупредив? Я бы подготовился.
- Да я, собственно, ехал мимо по делам, но, проезжая поблизости, решил завернуть к вам, - ответил Краснов. – Вы уж извините меня, Олег Сергеевич, за внезапность. Если бы вы были заняты, то я подождал бы, а если отлучились, то и поехал бы себе дальше, убедившись лично, что здесь все в порядке.
Во время последних слов, он почему-то бросил быстрый взгляд на незнакомого мужчину в пальто, застегнутом на все пуговицы. Тот стоял, прислонившись к стене, держа обе руки за спиной, с безучастным видом.
Я поглядывал на Краснова, тот, в свою очередь, вращал глаза в разные стороны, словно не знал, куда их деть. То на камин посмотрит, то на пришедших с ним людей, но на свои ноги. Этим он напомнил мне одного моего преподавателя в институте. К нему на экзамен все студенты шли с учебниками. Я тоже взял учебник. К сожалению, книга была толстой – страниц в пятьсот. Пришлось запихнуть его под ремень брюк и под пуловер, выгнуть назад спину, чтобы не было видно. Все заходили в аудиторию на сдачу экзамена с брюшком. Но наш преподаватель, мужчина примерно шестидесяти лет, этого будто не замечал. Я вытянул билет, озвучил свои вопросы и занял место для подготовки к ответу за одним из столов. Под каждым из них находилась полочка, как в парте. Я незаметно достал свой учебник и попытался положить в полочку, но что-то мешало. Украдкой я заглянул и увидел, что помехой явился точно такой же учебник, который кто-то из студентов, моих однокурсников, принес до меня, но не нашел способа незаметно достать и унести, поэтому оставил в столе. Присмотревшись, я обнаружил в той же полочке еще два учебника, после чего положил туда свой. Все студенты, сидевшие в аудитории, чуть ли не в открытую пялились в раскрытые учебники или шпаргалки, расположенные на коленях. Преподаватель же, расспрашивая экзаменуемого, вращал глазами то справа налево через потолок, то слева направо через стол, но упорно не смотрел на студентов, готовящихся за столами к экзаменационному ответу. Конечно, он все видел, но усиленно старался делать вид, что ничего не замечает. На том экзамене я получил высший бал – пятерку. Тогда все прекрасно сдали экзамен, правда, несколько человек все же умудрились получить четверки. Это были те, кто честно сдавал, без шпаргалок и учебников. Даже те из них, кто принес с собой подготовленные тайные источники информации, просидели с красными от стыда и страха перед разоблачением лицами и не решились воспользоваться «шпорами». В результате они получили четверки, но зато это были честные оценки, не то, что наши. После экзамена, когда преподаватель последним уходил из аудитории, он увидел, как целая группа только что сдавших экзамен студентов, рассредоточившись возле окон, и с как бы скучающим видом чего-то ждала. Скорее всего, он догадался, чего именно, но не стал запирать аудиторию, а пошел по своим делам в сторону деканата. Когда он исчез за поворотом коридора, толпа студентов хлынула в помещение, где только что проходил экзамен, вызволять свои учебники из столов. Забирая свой учебник одним из последних, я увидел, что одна из толстых учебных книжек невостребованно осталась лежать на прежнем месте.