— Потому что мы дураки?
— Нет, — выдохнул Ник. — Мы делаем это ради тех крошечных моментов, когда мир раскрывается и мы больше не одни. Те моменты, когда мы понимаем, что да, мы не центры вселенной, но для некоторых людей мы вся их жизнь. Ради нас они живут, и для них мы важнее всего. Не важно, как сильно жизнь пинает нас, вы встаем, и противостоим тьме внутри нас, мы грозим ей кулаком и говорим — не сегодня. Ты пока меня не получишь. Не позволю тебе получить этот последний кусочек моей души.
Калеб покачал головой, отрицая, и отвернулся.
Но Ник не позволил ему. Он тянул его за руку, пока они не встретились взглядами.
— Тебе все еще не все равно, Калеб. Не смотря на все, через что ты прошел. Я вижу. Я знаю. На душе у тебя рана и тебе больно. Всем нам. Но мы создали свою ненормальную семейку отбросов в этом хаосе, что зовется нашей жизнью. Ты. Я. Коди. Меньяра. Сими. Ашерон. Бабба. Марк. Кириан. Моя мама. Мы истекаем кровью внутри и снаружи друг за друга. И да, в конце концов мы все умрем, но главное не это. Главное, как мы проживем эту жизнь. Мы сражаемся не за себя. Мы сражаемся за тех, кого любим. И если есть хоть малейший шанс спасти их, мы им воспользуемся. Потому что они заслуживают самого лишь самое лучшее от нас, и, да услышат меня все боги во всех вселенных, это я и планирую дать тебе и остальным. Самое лучшее. Всегда.
Несколько секунд Калеб не говорил ничего. Вокруг них грохотал гром. Наконец, он посмотрел на Ника.
— Я так тебя ненавижу, Готье.
Ник широко улыбнулся ему.
— Ага, и я тоже.
Схватив его за руку, Калеб по-братски обнял его.
— Мы вернем тебе Коди, Ник. Клянусь.
— Я тебе это припомню, — Ник похлопал его по плечу и отступил. Он указал на учиненный Калебом беспорядок. — Так мы все испортили? Нужно снова начинать?
Калеб покачал головой.
— Все готово. Тебе нужно просто встать в центр и призвать остатки своих сил.
Ник приподнял бровь.
— Все?
Тот кивнул.
— И постарайся не поджечь мир. И точно не взрывай мне голову.
— Здорово, что помогаешь мне поверить в себя, брат.
— Я в тебя верю.
Услышать такое от Калеба, значило многое.
Ник глубоко вдохнул и зашел в центр, где Калеб под дождем нарисовал маслами символ Малачаев. Он высоко поднял кулак, в небе сверкнуло молния.
— Властью Серого Черепа[6]… все, сила у меня!
Калеб застонал.
— Властью Серого Черепа, я оторву твой череп от твоих плеч, если ты не будешь относится к этому серьезно.
Ник опустил руку и фыркнул.
— Чувак, ты видел мою ненормальную жизнь. Я ко всему отношусь серьезно, — он подмигнул демону, затем воспользовавшись силой превратился из человека в Малачая.
Ник рассматривал свою черно-красную кожу. Он никогда к ней не привыкнет.
— Скажи мне, что в форме демона я выгляжу лучше, чем ты.
Калеб закатил глаза.
— Ты не мой тип, Готье. Я думаю, ты уродливее трехпалого бородавочника и Марка, после четырех дней охоты на зомби на болотах.
— Блин, ну это было подло.
Калеб пихнул его в плечо.
— Разберись с этим, пока в меня не ударила молния.
Собравшись, Ник кашлянул и проговорил слова, которые запирали остальных усумгаллу.
— Ахира, ахира, эшин ай. Эл и, эл лох дор… дах… д…, - черт, он уже их забыл.
— Дор ей ах.
Он кивнул Калебу.
— Дор ей ах. Даш и Малачай тирре тирре ел лан де ум, — если честно он понятия не имел, что только что сказал, но как только он закончил, шторм начал ослабевать. Дождь стал медленнее.
— Работает? — спросил он Калеба.
— Работает.
Ник принял человеческий вид, испытывая облегчение от того, что не надо нападать на Ксевиана или Ливию, или кого-то еще.
— Я так рад, что в этот раз не надо проливать кровь. Это чудо какое-то.
— Ну… — Калеб оттянул вырез рубашки Ника и обнажил шрам на груди, куда его ранил Амеретат. — Ты пролил кровь. Уверен, что большая часть ее все еще на моем полу.
Ник потрогал пальцем шрам в виде замысловатого узора, который напомнил ему символ Нойра и Азуры.
— Это же не обезьяна в багажнике?
Калеб засмеялся.
— Нет, это напоминание от твоих врагов.
— Ну, по крайней мере мой шрам от операции на сердце теперь выглядит круче.
— Кстати говоря, как ты себя чувствуешь?
Ник минуту обдумывал это. Если честно было тяжело объяснить словами, что он чувствовал сейчас.
— Сильнее. Могущественнее… будто я чья-то цель.
— Так и есть.