Хитрость этого метода заключается в том, что стимулирование соответствующей зоны таламуса является для организма столь же необычным и неестественным, как и стимулирование кортекса. Здесь также проходит полсекунды до того, как появляются первые ощущения. Но подача сигнала на эту область также приводит к появлению индуцированного ответа в схеме ЭЭГ коры мозга.
Другими словами, стимуляция специфической области таламуса, через которую проходит специфическая система, выглядит на ЭЭГ как стимуляция кожи, но в плане полусекундного отставания она сходна с подачей сигнала на кору.
Либет предполагал, что стимуляция таламуса будет напоминать стимуляцию кожи и в плане субъективного ощущения времени. В то же время мы говорим о неестественной стимуляции, которая вообще не может быть нами воспринята, если продолжительность ее составит менее половины секунды.
Такой подход позволяет избежать невозможности сравнения подачи сигнала на кожу и на кору: вот в чем заключалась идея Либета — и в том, и в другом случае прежде чем эти сигналы осознаются, потребуется половина секунды нейронной активности. Но сам сигнал, подаваемый на кожу, может быть очень коротким, даже если он запускает каскад активности, которая продолжается в течение половины секунды.
Стимуляция таламуса напоминает стимуляцию кортекса за исключением того факта, что она дает на ЭЭГ те же эффекты, как и стимуляция кожи.
Таким образом, задав вопрос «Относится ли это и к стимуляции таламуса?» Либет мог проверить идею о том, что обратный перенос субъективного времени происходит еще до момента сознательного восприятия. Если относится, пациент должен ощущать, что стимуляция таламуса начинается тогда, когда она начинается — даже если это становится сознательным восприятием только в том случае, если воздействие продолжается как минимум полсекунды. Если стимуляция продолжается менее 0,5 с, она никогда не станет сознательным впечатлением. Но если она длится дольше, она воспринимается так, как будто действительно начинается в тот момент, когда начинается воздействие.
Более нормальные факторы применимы к стимуляции кортекса. Через 0,5 секунды сигнал воспринимается так, как будто он начался через 0,5 секунд. И не раньше.
Таким образом, теория об обратном переносе субъективного восприятия времени может быть проверена так: нужно выяснить, имеет ли место при стимуляции таламуса тот же феномен, который мы наблюдаем при стимуляции кожи. Выяснилось, что да.
Пациенты Файнстайна воспринимали стимуляцию таламуса в то же самое время, когда она происходила — то есть в соответствии с моментом возникновения индуцированного ответа — через 0,02 секунды после подачи сигнала.
Эффект обращения во времени был доказан.
Невролог сэр Джон Экклз и философ сэр Карл Поппер в своей замечательной книге «Человек и его мозг» писали: «Эта процедура датирования прошлым не объяснима ни одним нейрофизиологическим процессом». Экклз и Поппер были не единственными, кто был изумлен. Многие философы попытались доказать несостоятельность результатов исследования 1979 года.
Патрисия Черчленд написала в 1986 году в журнале «Нейрофизиология»: «Согласно Экклзу и Либету, исследования показали, что ментальное событие по времени предшествует мозговому состоянию, которое является его причиной». Но Либет этого не утверждает. Он утверждает только, что это именно так воспринимается нами.
Другие называли результаты противоречащими сами себе, несоответствующими или доказывающими, что человек не обладает свободной волей, как будто все предопределено. Но все эти аргументы недостаточно серьезны, чтобы освободить нас от полученных Либетом странных результатов.
Среди попыток интерпретировать результаты Либета есть и мнение, что сознание вообще не может быть привязано ко времени. Эту идею предложил физик Роджер Пенроуз в своей книге «Новый ум императора», в которой он суммирует результаты Либета 1979 года и затем пишет: «Я полагаю, что мы на самом деле поступаем очень неправильно, когда применяем обычные физические законы времени, имея дело с сознанием!». Но Пенроуз не предложил никакого рецепта того, каким образом нам стоит рассматривать феномен сознания. Он просто указывает на то, что здесь могут крыться фундаментальные проблемы.
Другим ученым, который предложил интерпретацию, включающую отказ от идеи единства времени, воспринимаемого сознанием, был американский философ Дэниел Деннетт из Университета Тафта в Массачусетсе. В июне 1992 года Деннетт представил статью для обсуждения в журнале «The Behavioral and Brain Sciences». Он и его коллега Марсель Кинсборн предложили Модель множественных потоков, которая предполагает, что в сознании не существует определенного потока времени, а есть множество различных потоков, которые присутствуют одновременно. Деннетт полагает, что эта модель, которая также представлена в книге «Объяснение сознания», объясняет результаты Либета лучше, чем это делает сам Либет. Естественно, что Либет эту точку зрения оспаривает.
Главная проблема модели Деннетта заключается в том, что идея множества потоков сознания, существующих параллельно, не объясняет отчетливого ощущения единства, которое человек субъективно испытывает, находясь в сознании. Не объясняет она и реальную проблему: как все наши восприятия и мысли способны координироваться в иллюзию, что решения принимаются сознанием?
Отправная точка идей Деннетта и Кисборна заключается в проблеме связывания, о которой мы говорили в предыдущей главе. Их работа, в частности, по той причине, что Деннетт считается одной из главных фигур философии сознания в Америке, может служить знаковой: проблема связывания действительно вскоре включится в повестку дня и философов, и физиологов. Как вообще возможно, что информация из окружающего мира, которая требует различного времени обработки мозгом, складывается вместе в восприятие мягко синхронизированной реальности, которое мы все воспринимаем как должное — каждую из 2 миллиардов секунд жизни?
Задержка сознания, которую продемонстрировал Либет, дает нам время решить эту проблему: прежде чем мы можем воспринять окружающий мир, проходит немного времени. А мы просто переносим это восприятие назад во времени, и получается, что мы воспринимаем мир в нужное время. У млекопитающих есть способ передачи сигналов из окружающего мира в «восприниматель» — и таким образом они получают информацию о том, что происходит, хотя на самом деле воспринимают события несколько позже.
Это подобно слепому пятну глаза: в том, как мы ощущаем мир, могут быть определенные погрешности — однако мы их не воспринимаем. Наше сознание отстает и делает все возможное, чтобы скрыть этот факт — от себя самого. Сознание обманчиво. Сознание обманывает само себя. И это весьма хорошее средство. Конечно, когда для этого есть время.
Любой, кто когда-нибудь усаживался на кнопку, знает: нам вовсе не нужно полсекунды, чтобы среагировать. Но ведь большинство из нас вскакивают с кнопки еще до того, как успевают что-либо обдумать. Сознанием люди пользуются гораздо меньше, чем думают — и уж точно не тогда, когда им неудобно сидеть.
Исследования сознания, предпринятые Либетом, и их основа, лежащая прямо в мозге, включают в себя две части. Первая — это исследования пациентов Бертрама Файнстайна, которые привели к удивительному знанию: оказывается, прежде, чем возникает сознание, требуются полсекунды активности мозга. Эти исследования позже привели к еще более удивительному осознанию того, что сознание осуществляет обратную реорганизацию во времени, в результате чего осознание внешних раздражителей воспринимается так, как будто оно произошло немедленно после подачи сигнала, даже при том, что на самом деле до момента осознания проходит половина секунды.
После смерти доктора Файнстайна в 1978 году Либет начал применять другие методы: изучение нормальных ЭЭГ у здоровых людей. В качестве отправной точки этих исследований был использован потенциал готовности. Они показали, что сознательное восприятие сознательного решения предпринять какое-то действие появляется через 0,35 секунд начала работы мозга.
Вместе эти два набора исследований позволили получить замечательную картину: для того, чтоб появилось сознание, необходима активность мозга в течение почти половины секунды. Это касается как сенсорного восприятия, так и принятия решений. В первом случае субъективное восприятие переносится назад во времени, так что оно ощущается, как будто происходит в то же самое время, когда подается сигнал. Когда сознание принимает решение произвести действие, это решение воспринимается как первый шаг процесса. А та активность, которая происходит в течение почти половины секунды, вообще не воспринимается.