Прошедшее столетие показало самые различные варианты такого «бегства» – от передоверия своих свобод авторитарным и тоталитарным режимам до растворения их в обессмысливающей гонке общества потребления, до фактического отрицания гуманистической культуры, иногда даже враждебности ей самого «образованного класса». Судьба культуры в наши дни трагична: по существу социум отторгает её. («Я китаец – никто меня не понимает”, – говорил Мандельштам в “Четвёртой прозе”».) На авансцену выходит упрощённый, или «уплощённый» индивид. Похоже, что он в известной мере лишается субъектности, поскольку массовая культура и властные структуры со своей пропагандой манипулируют его сознанием, во многом превращая его в объект, неспособный самостоятельно мыслить и понимать мир[50].
Такой индивид не умеет и не хочет пользоваться свободой, добытой предшествующими поколениями, он не вполне способен к подлинно гражданской жизни[51]. Происходит падение интеллектуального уровня; полуобразованный, невежественный человек склонен к отказу от ответственности за свою жизнь – непременного атрибута граждански-зрелой личности, он готов отдать свою судьбу и свободу в руки любого умелого искусителя. Сегодня для «массового» индивида характерны также уход в виртуальный мир квазиреальности с помощью наркотиков или погружения в Интернет. Даже это чудо всемирной паутины он предпочитает использовать, как показывает статистика, для поиска самых примитивных и вульгарных способов развлечения.
Место, которое должно принадлежать культуре, занимает масскультура, или псевдокультура; принимая на себя функции по социализации, она навязывает человеку ложные ценности[52]. Их основным источником выступают прежде всего средства массовой информации: оглупляющее телевидение и низкопробная массовая литература с их всепроникающей пошлостью и культом насилия, агрессивная и лживая реклама. Перед нами «человек развлекающийся», «забавляющийся». К тому же немалая часть так называемого «современного искусства» нередко настроена на эпатаж и скорее ближе имитациям культуры. В коммерческих интересах под вывесками литературы, живописи, музыки выступают суррогаты, подделки.
Конкурировать с масскультурой и нигилизмом в наше время очень трудно. Семья как социальный институт переживает острый кризис, о чём свидетельствует большое и всё растущее число разводов, множество неполных семей, снижение авторитета родителей. Школа же нередко недостаточно воспитывает молодёжь, стремясь свести свои задачи к передаче некоей суммы знаний и обращая мало внимания на нравственный стержень, без которого знания сами по себе не способствуют формированию личности. Высшая школа отличается неумеренной специализацией и нейтральностью в отношении нравственного воспитания как важнейшего смысла приобретения знаний. Есть здесь и своя специфика: университеты в развитых странах нередко становятся оплотами псевдоинтеллектуального левачества со свойственным ему нигилистическим отношением к абсолютным ценностям и, как показывают события весны-лета 2020 года, к самим основам цивилизации (уличные беспорядки и грабежи, анархизм под маской антиглобализма, волюнтаристские интерпретации истории, снос памятников и т. п.).
Главным итогом такого «воспитания» оказывается духовная пустота человека массы. Он – нравственно пуст и поэтому открыт силам зла.
«Европа утратила нравственность. …Массовый человек попросту лишён морали» – полагал еще в 30-х годах прошлого века Х. Ортега-и Гассет[53]. Схожие суждения высказывал и Ф. Степун: «В современной… европейской культуре всего много: мыслей, теорий, чувств, страстей, опыта, планов, знаний, умений и т. д. и т. д. Но всем этим своим непомерным богатством современный человек в современной культуре всё же не устроен. Скорее наоборот – всем этим он расстроен, замучен, сбит с толку и подведён к пропасти. Исход из лжи и муки этого, разлагающего жизнь богатства, в котором мысль неотличима от выдумок, воля от желаний, искусство от развлечений, рок от случайностей и нужное от ненужностей, возможен только в обретении дара различения духов…»[54].
Неудивительно, что человека массы можно повернуть в любом направлении, вплоть до таких, что ведут к ужасам сталинских и гитлеровских лагерей. С молодых лет он не впитывает основное представление подлинной культуры – что другой человек представляет собой равноправную, самоценную, автономную величину, которая ни в коем случае не должна рассматриваться как средство для достижения чуждых ей целей.
50
Применительно к таким людям, полагал Р. Гвардини, «нельзя больше говорить о личности и субъективности в прежнем смысле. Такой человек не устремляет свою волю на то, чтобы хранить самобытность и прожить жизнь по-своему, преобразовав окружающий мир так, чтобы он вполне соответствовал ему и по возможности ему одному. Скорее напротив; он принимает и предметы обихода и формы жизни такими, какими их навязывает ему рациональное планирование и нормированная машинная продукция, и делает это, как правило, с чувством, что это правильно и разумно. Не имеет он и малейшего желания жить по собственной инициативе. Свобода внешнего и внутреннего движения не представляет для него, по-видимому, изначальной ценности» (
51
М. Гоше говорит об этом как о «гражданском инфантилизме» (