— Каждому — своё, — Молодой отвернулся, досадливо поморщившись.
***
— Паола, мама зовет! — окликнула ее сестренка Ируна, готовящаяся стать матерью в этом месяце. И воспоминание об этом грядущем событии заставило Паолу еще больше разреветься.
— Серьезно решила затопить зоилы? — Достав из кармана своего свободного, светлого платья салфетку и вытерев мокрые глаза девушки, с ехидцей спросила Ируна. Она очень любила свою младшую сестру, но страстное желание той обрести пару и вековая война с Кассандрой уже стали притчей «во языцех». — Или дашь им шанс?
— Тебе меня не понять! — трагически произнесла Паола, продолжая плакать.
— Ну хватит! — Вторая салфетка продолжила убирать влагу с лица Паолы. — Наш отец поговорил с родителями Касандры. И все приняли решение вас примирить, — сестра нежно погладила пышную копну черных волос девчонки и заставила ее встать и отойти от обрыва. — Давай я тебе довытру лицо. Смотри, как заревела глаза. А если придет Ожидаемый? Не боишься, что сбежит от тебя? — Съехидничала она, но тут же, спохватилась и пытаясь предупредить новый поток слёз, поправилась: — Хотя мы его свяжем, и пока ты не успокоишься, не отпустим. Договорились? И потом, зачем Касе видеть твои покрасневшие глаза?
— Ладно, — мгновенно успокоившись, снисходительно согласилась Паола, одёрнула голубой топик и сунув руки в карманы серых шорт, направилась домой вслед за сестрой.
И именно в этот момент появились мама и Тимус, супруг Ирунки. Они быстро приближались к Языку Сплетницы.
***
— «Дело — главное! Бабьё, пусть и целка — дело десятое.» — Подумал Бывалый, и решив не испытывать судьбу, принял решение уходить: — Закатывай губы обратно. Потом как-нибудь отдерёшь целочку, а сейчас уносим ноги, — вслух высказал он свой приказ и, включив полную маскировку, скользнул к припрятанному флайеру.
Молодой с сожалением посмотрел вслед уходящей добыче и вожделенно произнёс: — А я б ей вдул… — И также растворился в пространстве.
***
Паола всё равно плелась сзади, и матери приходилось подгонять её. Наконец, остался последний поворот, и громада солитария выросла перед ними.
— Все же удачно мы его перерисовали, — с удовольствием рассматривая его стену, высказалась Паола, вспоминая последний граффити-поединок.
Тогда по всей поверхности внешней стороны здания участники нарисовали картину, в которой четыре сезона и времени суток потихоньку сменяли друг друга. Вышло очень красиво. Лично она рисовала осеннее утро. Осень была единственным временем, когда шли дожди, образовывались лужи, и реки переполнялись. Тут Паола вспомнила, как вырисовывала капли и разбегающиеся волны на потревоженной поверхности. И появляющиеся в лужах клании — красивые, молочной окраски, с разнообразной цветной кромкой водные растения, плавающие среди зеленых листьев.
Трансплат быстро доставил путников в сектор проживания, где женщины быстро доделали сладости по секретному маминому рецепту и, принарядившись, прошли в центральный неф, который любого поразил бы размерами и убранством. Его многочисленные, ажурные лестницы-переходы, колонны со светоизлучающим полотном и увитые лианами, отверстия для пролёта платформ и лифтовые модули были украшены цветами и гирляндами. По периметру первого этажа стояли праздничные модули-кафе, где хозяйки раздавали желающим свои яства и щедро поили лёгкими алкогольными напитками или сурейским чаем, с многочисленными добавками, на любой вкус. А в центре огромной чаши десятиэтажного здания на ажурных, тураллевых креплениях висела чаша капельного фонтана с цветовой подсветкой, который увлажнял воздух и являлся главным, цветовым акцентом общего дизайнерского решения.
По ярусам, расположенным в десять этажей, расставили указатели, где происходят дружеские состязания. А на самой середине огромного холла, сравнимого по размерам с центральной площадью среднего городка, отчаянно бесилась под музыку молодёжь.
Ирунка помогала матери, отец принимал участие в состязании поэтов. А малышню опекали поочерёдно, по графику дежурств, составленному заранее. Паола, освободившись от этой обязанности, сдала смену и спустилась на танцплощадку. Она красиво причёсанная мамой, в бирюзовом, облегающем платье, в туфлях на каблучке стояла у колонны нефа и надеялась, что кое-кто конкретный пригласит её на следующий танец. Но он не появлялся, и она вконец приуныла, подпирая собой опору.
— А теперь — Белый танец, — провозгласил бот-диджей; зазвучала красивая, медленная музыка.
Паола на всякий случай оглядела пространство, но так и не увидела кое-кого.
— Скучаешь? — Раздалось за её спиной.
Она мгновенно узнала голос. Её щёки покраснели, глаза засияли и, она не веря в удачу, повернулась к Иргану. Он с нежной улыбкой посмотрел на неё и наконец галантно протянул ладонь.
— Потанцуем? — Она ещё больше раскраснелась и, счастливо улыбаясь, кивнула головой.
Они встали в круг танцующих и парень уверенно повёл её за собой. Сердце бешено колотилось. Она смотрела на него сияющими глазами. «Если он предложит пойти куда-нибудь целоваться, я соглашусь» — подумалось ей. Но он не спешил делать столь желанное для неё предложение, и тут она увидела Каську. Та пренебрежительно смотрела на неё, но ещё в её взгляде Паола прочла досаду. И тут… она позволила себе прижаться к партнёру и обхватить его шею руками. Ответный взгляд Кассандры пролил бальзам на измученное обидой сердце девушки.
— Полетаем на трансплате? — Вдруг приникнув к её ушку спросил Ирган, и она кивнула головой.
И очень скоро платформа несла их по полупустым коридорам, а они, стоя посередине, целовались, и её нога была поднята, как в любовной мелодраме. И ей было всё равно, что подумают про её поведение редкие встречные.
***
Довольно часто так бывает,
Что в суете летящих дней,
Никто из нас не замечает
Шаги беды, стучащей в дверь…
Быть добычей…
Осень только начала вступать в свои права, принеся некоторое облегчение и дожди после долгого засушливого лета. Природа вовсю старалась заполнить окружающее пространство многоцветьем растительности. И конечно же, появились клании, столь любимые Паолой. Но сегодня она была занята присмотром за детишками, потому как родители улетели к родне в солитарий при излучине Грименды — одной из пяти великих рек Суреи.
Ирунка была уже на «сносях»; в любую минуту могли начаться роды, поэтому её и Тимуса оставили дома с наказом сообщить родителям, как только родится малыш. Но пока всё было спокойно и Ируна отдыхала. Тимус ушёл в оранжерею, где они с отцом выращивали редкий вид фруктов, генетически приспособленных для быстрой сушки и долгой транспортировки. Если им удастся получить стойкий хороший результат и на этот раз, то контракт с компанией внешнего мира им обеспечен.
А в это время на Языке Сплетницы стоял бывалый воин, одетый в шелларовую броню и рассматривающий раскинувшийся перед ним мир. Цвет его рыжим волосам, казалось, подарило само солнце, наполнив их огнём и блеском. Глаза были полны холодной голубизны, а небольшая бородка придавала его облику черты благородства. Да и вся его стать явно свидетельствовала о том, что это человек, привыкший к власти. Его полное имя звучало как Герхард фон дер Мёллендорф, конунг Грои, лидер нации. Или — «Огненный Герхард» по утверждению народной молвы и новостных носителей.
Насладившись открывающейся панорамой, он повернулся и прошёл в командный пункт, расположенный вместе с лагерем за защитным экраном, где его бравые воины-дружники готовились к захвату солитария.
Генератор импульсной торпеды был почти уже заряжен, а запаса геонита хватило бы не на одну военную операцию, но план здания позволял обойтись одним снарядом, что тоже приятно радовало.
Химики уже подогнали аэроны*, и теперь прилаживали к ним капсулы с усыпляющим газом. Пульсовики чистильщиков выставлялись на малую мощность шокеров, чтобы не убивать, а только выключать сознание, если вдруг найдутся сопротивляющиеся. Штурмовики-рейдеры ставили на обычную. Также подготовили сканеры, специально разработанные для проверки каменоидных зданий.