– Положи вон там, – спокойно ответил Хайфнир, указав на комод.
Внимательнее разглядев норда-главаря, оценила разве что приятные черты лица. Слишком приятные для такого человека. Его можно было бы назвать красивым. Брови изогнутые, густые, глубоко посаженные глаза, прямой нос и волевой квадратный подбородок. Только внутри, скорее всего, урод. Решив, что у меня есть шанс сбежать, и, начав задыхаться от лавандовой сладости, которой в покоях оказалось немало, дёрнула на себя дверь, которая, вопреки приложенному усилию, не поддалась. Постучала на всякий случай – мол, всё, заберите меня отсюда, но снаружи раздался короткий язвительный смешок.
– Веди себя хорошо, уйдёшь живая, – холодно предостерёг Хайфнир, стащив через голову рубаху. На его волосатой груди я разглядела несколько полос шрамов, оставленных оружием.
Моё дыхание стало тяжёлым и прерывистым, грудь сжало, а перед глазами заплясали цветные круги – какой там призыв пламени, я не смогла вспомнить, как говорить! «Неужели это снова со мной случится?!» – теряя контроль, поняла, что сейчас лишусь и сознания. Разбойник подошёл ближе, протянул руку, намереваясь приблизить меня к себе. Головокружение внезапно усилилось, и изнутри от страха вырвалась далеко не магия…
Рухнув на четвереньки, я исторгла из себя всё, что было съедено за день прямо на ноги Хайфниру. Он наклонился, попытался схватить меня за волосы, но, заметив перемены, происходящие со мной, и не просто бледнеющее, а зеленеющее лицо и внезапно потускневший взгляд, отпрянул назад, наградив меня презрительным взглядом.
– Больная сука! – раздражённо выкрикнул он и в отчаянии пнул ногой по моему плечу.
Всё померкло и наполнилось алыми и синими всполохами. Голова загудела так, словно на неё надели пустой котёл, озлобленные голоса вперемешку с криками доносились с далёким эхом.
Свежий воздух я ощутила только, когда орк скинул меня с плеча на груду сена под навесом в конюшне и, прорычав что-то, удалился в сторону башни.
Фырканье лошадей звучало весьма дружелюбно – уж всяко приятнее бандитского гостеприимства. И кто бы мог подумать, что на меня так подействует запах лаванды? Помнится, раньше я любила эти цветы.
Кто-то подхватил меня на руки и понёс к каравану. С усилием приподняв голову, разлепила глаза и рассмотрела очертания жреца на фоне темной стены и чарующего сапфирового полярного сияния.
– Всё в норме, – бессильно выговорила я, откинувшись назад.
– Испытания, посланные нам Марой, тяжелы, но надо уметь со смирением принимать свою судьбу… – успокаивающе заговорил Эрандур.
– Намекаешь, что я толстая?
Жрец тактично промолчал, внёс меня в шатер и положил на спальник, призвав целительный свет.
– Они не ранили тебя? – пространно поинтересовался данмер.
Отрицательно качнув головой, почувствовала спокойствие впервые после того, как караван въехал за стены Дунстада. Как оказалось, слишком рано. Со двора донёсся хриплый голос орка:
– Где девка? – вопрошал он. – Главный велел принести обратно.
– В шатре, – недобро зашипела Акари в ответ. – Вы её не получите!
Эрандур метнулся к выходу и выглянул во двор, обеспокоенно спросив:
– В чём дело?
– Похоже, Хайфнир не закончил свои дела с Джулией, – каджитка вцепилась в полог когтями и, оскалив клыки, сверкнула глазами. – Орк ушёл, но надолго ли?
– Я не позволю им снова забрать её! – рявкнул жрец. – Это перешло все границы! Хватит и того, что вы используете Джулию в своей бесчестной игре, позволяя бандиту диктовать свои условия!
Акари зашипела то ли в страхе, то ли озлобленно. Карджо выхватил клинок и приставил к горлу Эрандура. Данмер даже не шелохнулся, холодно взглянув на лезвие, застывшее в опасной близости от горла.
Я вскочила со спальника, но в глазах снова потемнело, вынудив сесть перед входом, ухватившись за рукав жреческой рясы. Почувствовала, как Эрандур вздрогнул от неожиданности.
– Стоять! – приказала охраннику Акари. – Никто не прольёт кровь в моём караване! Ни мы, ни наши «добрые» хозяева!
Карджо нехотя опустил клинок, но не убрал оружия.
– Ты задумал убить служителя Мары? – с нотками угрозы в голосе обратилась торговка к стражу. – Хочешь, чтобы богиня лишила нас удачи за это?
– Карджо не подумал об этом. Но если на нас решат напасть…
– Тогда останутся без товаров!.. – каджитка отвернулась в сторону башни. – Нинья…
Вернувшись на спальник, я накинула на плечи покрывало из козьего меха и задрожала, не зная, что делать. Перспектива вернуться к Хайфниру совсем не радовала. Обстановка накалилась. Каджиты, зная, чем рискуют, продолжали меня защищать, а жрец закрыл полог шатра и прислушался.
Перед караваном развернулся громкий спор матушки и Акари, причём первая настойчиво рвалась внутрь по мою душу.
– Тронь моих спутников и все караваны узнают об этом! – рычала каджитка. – Никто из наших больше не переступит границы Дунстада! Вы угрожаете своим гостям, нарушая законы более серьёзные, чем имперские или талморские!
– Вы – суеверные глупые кошки! – прокаркала Нинья. – Эта шлюха оскорбила моего сына!
– Ты считаешь нас глупцами? Тогда может, стоит спросить, где М’наси? Что с ней? Приведи её к нам, или все узнают о бесчестье командира Дунстада!
Я в ужасе взглянула на Эрандура, он отошёл от полога, присел напротив и взял нож, позабытый на ящике кем-то из каджитов.
– Что ты собрался делать? – прошептала я, окружая себя защитными чарами. Слабое, но всё же смягчение удара в случае, если придётся вступить в бой.
– Если я не могу сражаться, то пусть моя кровь поможет нам. Страж останется с тобой на некоторое время, – данмер сжал лезвие ножа в кулаке и отрывистым движением высвободил его, даже не поморщившись. На окровавленной ладони возникла магия – сияющий фиолетовый сгусток клубящейся энергии, похожий на дым. Жрец направил его вперёд, и надо мной повис бледный призрак, глядящий пустыми глазницами полупрозрачного черепа. Нелепо изогнув крючковатые руки, безногий дух сияющей кляксой застыл рядом, источая пугающую ауру.
Нинья откинула полог с невероятной самоуверенностью, почти граничащей с безрассудством. Призрак повернулся к ней, я призвала пламя на ладони, готовясь сражаться насмерть, но жрец преградил путь женщине, замерев недвижимой тенью.
Лицо матушки перекосилось от ужаса – не знаю даже, кто напугал её сильнее. Она вышла вон и поманила за собой орка. Уставший от всего, скучающий гигант, не впечатлённый призванным духом, пошагал следом.
Акари фыркнула в сторону башни, а потом повернулась к шатру и ощерилась, заметив призрачного стража.
– Пора убираться отсюда!
***
Закатное солнце догорало над Морем Призраков, окрасив небо в прощальные кровавые оттенки. Кромку горизонта вдалеке отделяли только массивные айсберги, похожие на острова, из-за чего небо и свинцовая водная гладь чудились сшитыми грубым швом белых ледяных нитей. Изломанный чёрный силуэт Храма Призывателей Ночи резко выделялся на заснеженных склонах.
– Путешественники! – зазывно выкрикивал молодой парнишка у конюшни. – В Данстаре открылся новый музей! Приходите!
– Музей? – повернувшись к парню, замешкала, прежде чем спрыгнуть с повозки. Эрандур заинтересованно замер внизу.
– Музей Мифического Рассвета! – глашатай передал жрецу лист пергамента, а я, наконец, соизволила спуститься и взять Ваббаджек.
– Погоди-ка, это случайно не тот культ… – начала говорить, а парень, видимо не так хорошо знакомый с историей только пожал плечами.
– Сил Весул, владелец музея, просто просил меня зазывать гостей города и раздавать приглашения.
Про Мифический Рассвет, тайный культ Мерунеса Дагона, в Сиродиле знали все поголовно. Детям, да и не только, рассказывали, как храбрый Мартин Септим и таинственный Чемпион Сиродила спасли мир от разрушения лордом даэдра.
Данмер хмуро посмотрел на пергамент, бегло прочитав размашистые буквы приглашения, и сложил лист надвое.
– Спасибо за информацию, – сухо отозвался он, направляясь к таверне.