– А как же! Это же мои септимы! – он серьёзно думал, что имперка может забыть о золоте?
Вывеску алхимической лавки я приметила не сразу, но, ориентируясь по кузнице, довольно быстро обнаружила знакомые места. Мы остановились у входа – было сложно решиться войти внутрь, поэтому принялась разглядывать дверь и собираться с духом.
– Ты уверена в том, что хочешь сделать? – осторожно спросил Эрандур.
Представила вдруг свою жизнь лет на десять вперёд и едва не поседела раньше времени. Моё сознание нарисовало небольшую ферму. Корову, несколько пеструшек, огород с целебными травами и пресловутыми кочанами капусты. Вдоль грядок носилась бы золотоволосая малышка из сна и, весело смеясь, ловила синих бабочек. Я убирала бы волосы в косы, надевала простое льняное платье с передником и ухаживала за скотиной или варила снадобья. Эрандур сидел бы около дома с книгой. Вечером мы бы шли на базар, чтобы продать зелья и пообщаться с соседями. Другими фермерами. Обсуждали бы повышение налогов, рост цен на пшеницу и картофель, войны и бедствия, дела ярлов и погоду.
И сквозь красивую, на первый взгляд, мирную картину летел бы шёпот. Вечный шёпот в тавернах, за углами, на соседских кухнях: не родной отец, гражданская война, бедная женщина, несчастное дитя…
– Уверена! – выпалила я, чувствуя неожиданный прилив сил, и толкнула дверь. – Вернусь в таверну, когда все закончится.
Он не благословил меня именем богини, на сей раз. Путь Мары это нечто иное. Излишняя жертвенность, к которой я не готова.
В «Ведьминой настойке» пахло жженой травой, ученица Ботелы, нацепив черный балахон, трудилась за алхимическим столом. Когда я вошла, женщины повернулись. Над глазами девушки теперь были заметны черные тонкие полоски раскраски. Не иначе, она решила стать преемницей старухи.
– Приворотными зельями не интересуюсь, – выпалила я сходу и рассказала о своих горестях.
– Что ж, и это решаемо, дорогая, – улыбнулась старуха, хотя лично мне не казалось, что есть поводы улыбаться.
Девушка, услышав мою историю, прекратила смешивать зелье и подтянулась к прилавку, где мы с Ботелой обговаривали сумму. Четыре сотни септимов – почти целое состояние! Интересно, каким образом простые селянки, которые не бродят по руинам в поисках сокровищ оплачивают эти снадобья?
– Ты должна будешь провести здесь три дня. Иначе, я не могу гарантировать, что всё пройдёт гладко, – поведала ведьма. – Снадобья сильные и потому опасные. Они ядовиты и отбирают жизнь. Начнём прямо сейчас, а то время будет упущено. Чем дольше ждешь, тем хуже может пройти ритуал. Муири, дорогая, подготовь постель. Древняя магия Предела сегодня же ночью коснётся тела женщины.
Ученица кивнула и быстро удалилась в коридор, позади прилавка. Я тоскливо смотрела на зелёные флаконы с зельем запаса сил.
– Кстати, у меня есть немного чешуи рыбы-убийцы? – рассеянно выговорила, надеясь на скидку.
– Давай сперва решим твою проблему, а когда тебе станет полегче будем торговать, – подмигнула старуха.
Муири вернулась к нам и сообщила, что кровать для меня готова. Оставалось только последовать за ней, косясь на стеллажи, уставленные банками, чашами и козлиными черепами. В задней комнате было три кровати, и к счастью, все оказались свободными. В голову закрались мысли, что здесь часто бывает не одна посетительница, а, стало быть, спрос на услуги Ботелы в Маркарте имеется. Здесь козлиные черепа сменялись человеческими и некоторые из них были подозрительно маленькими.
– Сюда! – Муири показала на кровать у дальней стены, рядом с которой на тумбочке горела свеча в высоком серебряном подсвечнике. Девушка засуетилась, достала стержневой корень с полки, которые раньше мне доводилось видеть только в запасах Коллегии и на картинках. Насколько я знала, эти штуки вытаскивают из спригганов.
Ученица положила корень на стол, вновь потянувшись к полкам, взяла оттуда изогнутый кинжал.
– Что это? – испуганно пискнула я, ожидая, что просто приму зелье и буду безмятежно спать.
– Ах, это… – Муири смутилась. – Ботела любит проводить этот ритуал, как изгои делают в своих племенах. Она считает, что так возвращает то, что даровано.
Это мне ровным счётом ничего не объяснило. Освободив уставшие ноги от сапог, прилегла на край кровати, теребя полы рубашки в ожидании.
– А часто она это делает? – осматривая ряды черепов, спросила я.
– Чаще, чем требуется, я думаю, – тихонько пропела ученица. – Но не бойся. Все выживают. Я выжила.
– Так, тот парень не вернулся? – ляпнула совершенно бестактно, не подумав о чувствах девушки, но, кажется, мой неуместный вопрос ничуть её не смутил.
– Нет, чего ждать от бандита, – равнодушно отозвалась Муири и слегка улыбнулась. – Только все меня теперь осуждают.
В зеленых глазах ученицы застыла печаль, даже её улыбка смотрелась вымученно и натянуто. «Любит его и жалеет, несмотря на то, что пытается показать себя сильной», – с тоской подумала я.
Ботела вскоре зашла в комнату и принесла настойку во флаконе и ещё один черный пузырек с зельем.
– Приготовься. Будет немного больно, – сообщила она.
***
Сквозь сон я слышала, как ведьма нараспев читала свое заклятие. Ритуальный нож вонзился в стержневой корень, холодные сухие руки старухи касались моего тела, а горячие ладони девушки подносили питье ко рту. Вода имела привкус крови, тело тряслось в горячке, но наутро третьего дня стало легче. Сознание, замутнённое ядами и магией, прояснилось, а нутро словно разъедала пустота.
В комнате было тихо, издали долетал тихий скребущий звук – пестик часто ударялся о дно ступки. Мне вдруг захотелось сожрать целого фазана и выпить несколько кружек эля, чтобы перебить ужасный металлический привкус, застывший во рту. Его хотелось куда-нибудь сплюнуть, но, привстав на локте и осмотревшись, я не заметила вокруг никакой ёмкости. Похоже, всё закончилось, только внизу живота осталось неприятное тянущее чувство.
Стены алхимической лавки неожиданно вздрогнули, дверь с грохотом распахнулась, и я услышала громогласное:
– Где она?! Пропустите меня к ней, мать вашу!
«Ворстаг?!» – в ужасе подумала я, натянув покрывало до самого носа. – «Нет, только не он!»
Меньше всего на свете сейчас хотела встретиться с ним! Думала, что когда придёт время, заявлюсь к нему победительницей, заливаясь злорадным хохотом, что отомщу за предательство, а в итоге предстала в столь непотребном виде!
– Стой, не так быстро, – вразумляющий голос жреца, кажется, остался нордом не услышан.
– Ты сказал, она здесь! Эй, хозяйка, отведи меня к ней! На пару минут!
– Нет! – задребезжал старушечий голос Ботелы. – Она ещё должна отдыхать! Убирайтесь вон, тупые мужланы, или я позову стражу!
Муири вбежала в комнату, перегородив коридор, ведущий ко мне.
– Вам сюда нельзя! – слабый протест девушки был проигнорирован. Ворстаг просто взял её за плечи и отставил в сторону, по-хозяйски пройдя вперёд. Он выглядел уставшим, но в выразительных серых глазах светились беспокойство и радость.
Наёмника я не сразу признала – стальные пластинчатые латы делали его шире, чем он был доселе, подмышкой он тащил шлем, украшенный изогнутыми рогами, а на поясе верный стальной топор соседствовал с мечом в ножнах. Данмер, тоже в полном облачении, проскочил в комнату вслед за ним. Оба принесли в «Ведьмину настойку» запах смерти и свежей крови.
– Это же Джулия Октавия! Шорова борода! И ещё жива! – воскликнул Ворстаг, вопреки всему, подошёл к кровати, оставляя грязные следы на полу, и потрепал меня по голове, точно свою младшую сестру.
– Вон! Я позову стражу! – протяжно завопила Ботела, вбежав следом за ними.
– Уверяю вас, мы на пару минут, – успокоил её данмер. Я, испуганно хлопая глазами, из-под одеяла смотрела на боевую раскраску Ворстага обведённую засохшей кровью.
Эрандур скинул с плеч рюкзак. Там, как мне показалось, громыхнуло золото.
– Дело сделано, – гордо объявил жрец. Я впивалась в друга жалобным взглядом, в надежде, что он прочтёт в моих глазах просьбу увести Ворстага, который, к счастью, хотя бы догадался прекратить трепать мои волосы.