Пока мы продолжаем спускаться с горы, я продолжаю задаваться вопросом, что делают ребята. Я продолжаю задаваться вопросом, правильно ли было оставить их, не сказав ни слова. Наверное, мне следовало всё объяснить. Но я сомневаюсь, что они поймут. Они уже выразили то, что они чувствовали по отношению к людям. Они никогда не согласятся спуститься с горы и сообщить о Дугале и его людях.
И тут до меня доходит. Если я сообщу о Дугале, я также должна буду сообщить и о парнях. Они тоже были частью банды. Закон не одобрит того, что они сделали. Но я уверена, что мы сможем найти способ помочь им. Мой дедушка точно найдёт выход. У него есть связи. Так что мы придумаем план действий. Я в этом уверена. Мне просто нужно доказать ребятам, что связаться с моим дедушкой и полицией - это правильный поступок.
- Вот мы и на месте, - говорит мне охотник, когда мы оба видим вдали проблеск машины.
Мы подходим к ней, и он тут же отпирает двери.
- Залезай.
Тихий голосок внутри меня напоминает мне, что это именно то, от чего меня предостерегали бы. Садиться в машину к незнакомому человеку. Миллион быстрых образов проносится перед моими глазами, миллион ужасных сценариев. Я могла бы оказаться в любом из них.
- Ты садишься или как? - Я слышу, как он спрашивает.
Он уже в машине. Он включил двигатель. Где-то вдалеке всходит солнце, принося немного света, но большая часть леса всё ещё темна.
Да, я могу оказаться в любом из этих сценариев, но мне также нужно спуститься с этой горы, и этот парень - мой единственный шанс. Итак, я забираюсь внутрь. По радио гремит песня, какой-то хэви-метал, и машина трогается с места по неизведанной лесной тропинке.
- Мне просто нужно доехать до ближайшей заправки, - говорю я ему то, что уже говорила ему, когда впервые увидела его. - Тебе не обязательно везти меня до города. Мне просто нужен телефон, вот и всё.
- Я могу отвезти тебя куда захочешь, - говорит он мне.
Раньше я не обращала внимания на его акцент. Он не местный. Я не могу сказать, откуда он родом, исходя из этого, но я знаю, что он не отсюда. Я думаю, это не имеет значения. Но когда ты оказываешься в таком незавидном положении, ты начинаешь думать о самых странных вещах. Тогда ты начинаешь слишком много думать, как это делаю я сейчас.
Он вцепился в руль, в то время как нас мотает влево и вправо из-за неровной дороги. На его голове бейсбольная кепка. Интересно, смогла бы я описать его. Я на мгновение закрываю глаза, пытаясь мысленно представить себе этого человека. В отчаянии я понимаю, что не могу этого сделать. Всё, что я вижу, - это смутный образ охотника, одетого в военном стиле, с бейсбольной кепкой, закрывающей большую часть его лица. У него неровные зубы. Внезапно меня осенило. Это единственное, что я могла бы сказать.
Наконец мы добираемся до дороги. Это не похоже на главную дорогу, но, тем не менее, это дорога. Машина везет нас мягко, без лишних толчков, и я благодарна ему за это.
- В бардачке есть сникерс, если ты голодна, - говорит он мне.
Я могу найти оправдание тому, что мне не хочется пить. Но я не могу найти оправдания тому, что я не голодна после того, как сказала, что заблудилась в лесу. Кроме того, я действительно голодная. Итак, я перестаю бороться с самой собой, и открываю бардачок. Стопка бумаг соскальзывает на пол. Я быстро хватаю их.
- Извини, - говорю я.
- Все в порядке, - отвечает он. - Просто какое-то дерьмо, до которого никому нет дела. Счета и прочее.
Я запихиваю бумаги обратно в бардачок, но не раньше, чем нахожу батончик "сникерс" и достаю его. Я открываю его, впиваясь зубами в сливочно-карамельный шоколад. При одном прикосновении к еде мой язык радуется. У меня громко урчит в животе.
- Проголодался, да? - говорит он.
Мой рот набить шоколадом, поэтому я просто киваю.
- Как тебя зовут? - внезапно спрашивает он.
Я поднимаю руку, показывая на свой рот, что я всё ещё жую. Я не знаю, видел он это или нет, потому что он всё ещё сосредоточен на дороге. Его молчание говорит мне, что он, вероятно, ждет, пока я проглочу, что я и делаю.
- Илорра, - говорю я ему.
- Что это за имя такое? - спрашивает он. Я слышу удивление в его голосе. Вероятно, он ожидал, что моё имя будет, чем-то типично английским.