- Я не могу.
Он внезапно отстраняется, бежит к двери и выходит, громко хлопнув ею. Голова Лукана тут же высовывается из кухонной двери.
- Что это было? - спрашивает он, что-то пережевывая.
- Конец света, вот что это было... - Говорю я ему, беспомощно опускаясь на диван.
Глава 18. Лукан
- Что у вас произошло? - Спрашиваю я, понимая, что у Каэля и Илорры только что состоялся важный разговор. Когда он вот так сорвался с места, я даже представить себе не могу, о чём он был.
Она поворачивается ко мне с глазами, полными слез. И я бросаюсь к ней.
- Эй... - Тихо шепчу я, когда она падает в мои объятия. Я целую её в макушку. - Я уверен, что бы это ни было, это не так страшно, как ты думаешь.
Она смотрит на меня со слабой улыбкой.
- Лукан... - Моё имя звучит как молитва на её устах. - Человек, который несет ответственность за смерть сестры Каэля... - Боль в её голосе очевидна. Она практически осязаема.
- Что насчёт него? - Я обхватываю пальцами её подбородок.
Я не могу вынести, когда ей больно. Это не имеет ничего общего с желанием трахнуть её. Это нечто гораздо более первобытное. Потребность защищать и оберегать.
- Этот человек... он... он... мой дедушка.
Я чувствую себя так, словно кто-то выбил весь воздух из моих легких. Внутри нет ничего, кроме ноющей пустоты, боли, от которой я, кажется, не могу избавиться, потому что она мне не принадлежит. Это боль кого-то другого, того, кого я полюбил.
- О, чёрт... - Это всё, что мне удается сказать, прежде чем я поворачиваюсь и начинаю расхаживать по комнате. Я чувствую себя зверем запертым в клетке, и кто-то стучит по ней, провоцируя меня сделать какую-нибудь глупость. - Я должен был догадаться.
- Каким образом? - Слышу я, её вопрос.
Дерьмо попало в вентилятор. Я знал, что что-то не так. Я просто понял, что что-то не так, когда заметил, что Каэль смотрит на фотографию.
- Когда мы были в твоём доме, Каэль увидел фотографию в рамке, на которой была ты и твой дедушка, - объясняю я ей то, что она, вероятно, уже сама знала. - Я думал, что это ничего не значит. На самом деле, я надеялся, что это ничего не значит. Но теперь я знаю, что мне следовало отнестись к этому серьёзней. В действиях Каэля, никогда нет ничего случайного. Всё, что он делает, имеет какую-то цель. Он бы не стал просто так пялиться на дурацкую фотографию без всякой причины.
- И теперь он ушёл... - говорит она, и слезы текут по её прекрасному лицу. Это заставляет меня ещё сильнее обхватить её руками.
- Он сказал тебе, куда направляется?
- Нет, - всхлипывает она мне в грудь. Всё её тело дрожит.
- Я так и думал, - киваю я больше себе, чем дрожащей девушке в моих объятиях. - Пойдём.
Я веду её на кухню и сажаю за стол.
- Ты знаешь, где семья твоей подруги держит чай? - Я бросаю взгляд на разноцветные шкафы справа от меня.
- Третья дверь слева, - говорит она. - Но, я не хочу пить.
- Всё равно, тебе надо выпить что-нибудь горячее, - говорю я ей, повернувшись к ней спиной, пока роюсь в коробках и банках, только некоторые из них помечены. Наконец-то я нахожу то, что ищу. - Сахар?
- Должен быть прямо рядом с чаем, - отвечает она тихим голосом. - В синей банке.
- Ага, - торжествующе восклицаю я, найдя всё, что мне нужно. Затем я кладу всё это на кухонный стол и включаю чайник.
Илорра выглядит подавленной, но, по крайней мере, она больше не плачет. Это уже кое-что. Что касается Каэля, то уже он большой мальчик. Он чувствует себя ошеломленным тем, что узнал. Я даже представить себе не могу, каково это, должно быть. Знание того, что дедушка Илорры - человек, которого он ненавидел всю свою жизнь, человек, которого он поклялся убить. От одной этой мысли у меня по спине пробегают мурашки.
- Я не думаю, что смогу сейчас что-то пить или есть, - признается она, кладя руку на стол. Её пальцы начинают тихонько барабанить по полированной поверхности.
- Твоё физическое тело не имеет никакого отношения к тому, что ты чувствуешь в душе, - указываю я. - Тебе нужно разделить эти два понятия. Ты можешь чувствовать себя грустной, несчастной, злой, как угодно, но это не имеет ничего общего с твоей готовностью обеспечить питанием своё физическое тело.
Она поднимает взгляд и приподнимает бровь.
- Когда-то я читал много религиозных книг, - признаюсь я, пожимая плечами. - Тогда у меня было много свободного времени.
- Я не могу представить тебя, читающим религиозные книги, - говорит она мне, и её хмурый взгляд исчезает.
- Ты будешь удивлена, на что способно это древнее тело и разум, - улыбаюсь я. Через минуту я ставлю перед ней свежезаваренный чай. Запах очень соблазнительный. Родители её подруги, должно быть, пьют очень дорогой чай. - А теперь, почему бы тебе не сделать глоток?