– Что ты от меня хочешь? – крикнул я, глядя, как еще две куклы проползли в душевую.
– Я? Ничего. Мой хозяин хочет, – он достал из внутреннего кармана телефон с одной кнопкой и протянул мне. – Поговори с ним, он имеет некоторую власть над домиком, возможно, он тебя выручит, за определенную плату, разумеется.
– Стой, стой, – заторопился я, глядя, как куклы стали лизать пол у меня под ногами. – Объясни мне, что происходит, что ты знаешь о домике, что с тобой произошло… тогда.
– Домик – это мучение, это воздаяние за ошибки, по крайней мере, для таких, как мы. Он не принадлежит моему хозяину, не подчиняется ему. Хозяин просто научился немного его использовать. Скорее всего, это вещь могущественных волшебников, некий полигон… я не знаю, я знаю, что меня здесь мучают. Меня грызло мое собственное колено, пожирая мою руку, хозяин предложил мне условие – я буду днем покидать домик и работать на хозяина, а ночью возвращаться в домик. Я стал торговать оружием, ты видел экземпляры… если я продаю в день стволов больше, чем в предыдущий, ночью меня не мучает мое колено, а если не продаю, то оно прорастает зубами, завладевает ногой и начинает пожирать меня, грызть мои руки, лицо, и нет спасения от него… к утру, изуродованный, с отгрызенными конечностями, истекающий кровью, теряю сознание, а потом просыпаюсь целый и невредимый, выхожу, сажусь в свой фургон и еду торговать оружием с надеждой продать на один ствол больше, чем вчера. Со временем продать больше становится все труднее, сейчас почти невозможно. Уже сотни ночей подряд меня мучает проклятая пасть. Я стал посвящать целые рабочие дни исследованию домика – он, кажется, бесконечен. Я ищу новые модели оружия, которые бы стали пользоваться большим спросом. Недавно я нашел гранатомет «Наркоман»… Очень трудно заставить себя ходить по домику, когда есть возможность провести день за его пределами, я испытываю ужас перед домиком, каждый шаг по нему – мучение, даже сейчас я не верю, что это ты стоишь здесь, парадигматик. Возможно, ты просто созданная домиком галлюцинация, и я не знаю, чего ожидать от тебя. Я вынужден надеяться, что это ты, – и он протянул мне телефонную трубку.
– Почему я так нужен тебе? Что обещал тебе Павел Панфнутьевич за то, что ты завербуешь меня.
– Он, – торговец оружием запнулся, потер брови, – я не надеюсь, парадигматик, не надеюсь. Работай вместе со мной, нам вдвоем будет легче, чем порознь.
– А что иначе?
– Иначе они будут вечно пожирать тебя и пить из тебя кровь, – он пнул ногой плотную кучу шевелящихся кукол и вдруг сказал: – Я подневольный человек, ты понимаешь, я могу разговаривать с тобой только на определенные темы, однажды я дал тебе эту вещь, это стоило мне очень многого, но я не зря дал тебе ее, она помогла тебе добраться до меня, чтобы ты позвонил моему хозяину, – он говорил это, глядя себе под ноги, а теперь поднял глаза на меня и сказал: – чтобы ты принял простое решение, простое решение самое правильное.
Я понял его. Несчастный, как же он мучался все это время, наверняка, он пытался не возвращаться в домик, перепробовал все, что в его силах, и вот, нашел-таки лазейку. Я размахнулся и ударил его молотком в лицо.
Молоток врезался в невидимое стекло и исчез, осколки стекла полетели вниз, унося с собой мрачную душевую, части сделавшегося плоским торговца оружия, части сделавшихся плоскими кукол, еле слышный шепот: «Спасибо тебе за простое решение» коснулся моих ушей. Брызги стекла исчезли, и я увидел перед собой белые облака в голубом небе, заросший облепиховый сад, разрушенную кирпичную дорожку, покосившийся «скворечник». Оглянулся – позади было два дачных домика, один из них, тот, что поменьше, весь потемнел от возраста, окна и дверь его были заколочены досками, дорожка и крыльцо заросли бурьяном.
– Как тебя занесло сюда, парень? А ну вылезай!
– Вы кто? – крикнул я в ответ.
– Я работник опытной базы, выходи оттуда, вот калитка, видишь?
Я поторопился выйти, увидел перед собой аспиранта в толстых очках, а может быть и студента, и долго, с жаром жал его хилую руку. В своей жизни я никого не был так счастлив видеть, как сейчас этого аспиранта.
У забора стоял фургон «Газель», с выбитыми стеклами, снятыми колесами, с вишневой краской, облезшей кое-где, и разводами ржавчины.
– А что эта машина здесь делает? – спросил я.
– Не знаю, стоит, сколько себя помню, ржавеет.
– Можно я залезу в нее, посмотрю.
– Ну… – аспирант засомневался, он, видимо, был очень примерным учеником и порядочным работником.
– Я ничего не возьму, я просто осмотрю его.
– А что вы делали там, на этом дачном участке? – спросил аспирант.
– Видите ли, – придумал я, – я следователь, вам показать мое удостоверение? – и я сделал движение рукой к своему карману. – Я расследую серию страшных преступлений, одно из которых было совершено здесь… Теперь вы понимаете?
– Д-да, – промямлил студент, а может быть аспирант, после паузы, – конечно, осмотрите машину, я думаю, ничего, думаю, можно. Я все равно здесь один сейчас…
Я ударил заднюю дверь «Газели» ногой, замок поддался, двери распахнулись, подняв в воздух облачко сухой ржавчины. Внутри стояли трухлявые деревянные ящики, но в них не было никакого оружия, только полусгнившие тряпичные куклы…