— Пей до дна, богатырь!
Осушил Илья кружку одним молодецким глотком. Вонзил зубы в сочное запеченное мясо и закрутилось все вокруг в хмельном угаре. Полетели дни, словно камни с крутого пригорка. От зари до заката Илья в корчме бражничает. Похваляется силой богатырской. Рассказывает всем, как коня себе добыл, как белый свет от Соловья разбойника избавил. Ночи же с хозяйкой на белых простынях и мягких перинах проводит.
Век бы так жить, горя не знать! Да вот только начинало временами сосать под ложечкой. Будто забыл чего, а вспомнить не может. И вот однажды поднял Илья от стола хмельную голову, видит хозяйки рядом нет. Только что по левую руку сидела, а сейчас и след простыл. Екнуло в сердце. Начал он вокруг смотреть, глазами ее искать. Нет нигде, словно лиса из норы ускользнула! И тут раскрылась дверь, и появился на пороге новый гость. Красавец писаный, богатырь — косая сажень в плечах. Смотрит вокруг с усмешкой, глаза наглые. А хозяйка уже вокруг него ласковой куницей вьется.
Приревновал Илья. Встал из-за стола пошел на заезжего молодца. Размахнулся и сходу ударил. Но тот ловок оказался, увернуться успел. Зарычал Илья, будто поднятый из берлоги медведь. Кинулся на противника, ударил, так чтобы в пол до сырой земли вколотить. Но снова просвистел мимо кулак. Илья же на ногах не удержался и рухнул на порог лицом вниз. Хотел было встать, да хмель не дал. Поплыло, закружилось все вокруг. Слышит только, как теперь уже над ним смеются. А потом сверху заезжий молодец налетел, не побрезговал, ударил лежачего. Вспыхнуло сначала в глазах, а потом ночной мглой окутало и в черный колодец затянуло.
Долго лежал Илья без чувств. А когда стала темнота отступать, увидел он над собой женское лицо. Сначала думал хозяйка корчмы, но как пригляделся, понял, что не она это, а девчонка, что им со стариком на покосе сметану приносила. Смотрит с печалью, а из глаз слезы прямо на лоб Илье капают. Потянул он к ней руку, хотел по щеке погладить, слезу утереть. Но тут же исчезло лицо. Увидел Илья над собой серые облака и падающие оттуда снежинки. Поднялся, огляделся вокруг. Все небо тяжелыми тучами затянуло. Роща за плетнем листья сбросила. А на крыше корчмы уже первый снежок лежит.
«Никак осень пришла! А ведь еще вчера, казалось, лето красное было! Сколько же я кутил — пировал? Сколько дней в хмельном угаре, будто воды в темный омут утекло!»
Почувствовал Илья себя обворованным. Только обвинять в том воровстве было некого. И вдруг его словно молнией от затылка до пят пронзило:
— Сивка! Где ты, друг мой верный?!
Позвал Илья раз. Нет ответа. Позвал другой. Улетел крик в окрестные поля, даже эхом назад не вернулся. Слышно только как ветер сухой травой под ногами шевелит, да гости в корчме веселятся. Набрал Илья воздуха полную грудь. Крикнул так, что хлопнула в корчме дверь, стая воронья над рощей взметнулась, белой метелью снег вокруг закружился. И показалось, будто раздалось в ответ где-то далеко за рощей конское ржание. Схватил Илья с плетня уздечку, кинулся туда, а навстречу Сивка несется. Грива всклокочена, бока ввалились, шкура в репейных колючках. Обнял Илья коня за шею.
— Прости меня, товарищ верный!
Расплел он коню гриву, протер пучком травы шкуру, накинул уздечку и повел к корчме. Седло на плетне, там же где оставил, висело. Мхом только успело порасти. А из древка копья, словно из старого пня, шляпки грибов торчали. Стряхнул Илья всю лесную поросль. Оседлал Сивку, и помчались они по дороге, туда, где солнце из-за серых туч выглядывало.
Весь вечер и ночь проскакал Илья. Земля под копытами гудела. Звезды над головой плясали. Месяц из-за туч выглядывал, дорогу освещал. Ветер в лицо бил, всю хмельную дурь к утру выдул. А как стало солнце всходить, видит Илья, вокруг, куда ни кинь взгляд, только ковыль степной. Ветер по нему, как по морю, волны гонит. Рассветное солнце, будто волчица, красным языком дальние холмы лижет. А с кургана сморит на него мертвыми глазищами каменный истукан.
«Значит, добрался, наконец. Вот она степь вольная!»
Киев
Веселее побежал конь, тоже почувствовал — конец пути скоро. Обогнули они курган, объехали другой и оказались на высоком берегу. От простора, что впереди открылся, даже дух захватило: Степь желтым покрывалом за дальние горизонты уходит, внизу могучая река свои воды к синему морю несет. Ветер по ней мелкую волну гонит, чайки над водой с криком летают, добычу себе ищут.
Слышал Илья об этой реке от отца, знал, что Киев на другом берегу стоит. Стал он гадать, как на ту сторону перебраться и видит, внизу по течению прибило к отмели плот. Уткнулись острые бревна в речной песок, волна через них перекатывается и дальше бежит, а рядом шест длинный воткнут. Завел Илья коня на плот, сам зашел и шестом от отмели оттолкнулся. Понесла их река, а Илья шестом к другому берегу плот направляет. Но как добрались до середины, не стало внизу дна, а течение крутит, дальше несет. Думает Илья: