«Молодой Морс» закончился, на экране появились титры. Он взглянул на нее:
– Я в порядке.
– Как сходил сегодня к доктору? Ты не говорил.
– Все хорошо, – ответил Гриди. – Сердце как у быка.
Мама и папа Теренса Гриди держали фруктовую лавку на юге Лондона. Отец, Годфри, был скромным человеком невысокого роста, с постоянно печальным, запуганным выражением лица, как будто мир вокруг приводил его в замешательство. Гриди помнил, как тот поднимался ни свет ни заря, а затем, стоя на улице в любую погоду, хриплым голосом выкрикивал: «Только сегодня: бананы за полцены! Специальное предложение на зелень!»
У отца были свои планы и мечты. Продать лавочку лет в шестьдесят и купить дом на испанском побережье Коста-дель-Соль, пока они еще достаточно молоды, чтобы переехать туда и наслаждаться жизнью. Их квартира над магазином всегда была завалена брошюрами об испанской недвижимости. Часто отец брал в руки одну из брошюр с солнечной виллой или кондоминиумом на обложке и говорил Теренсу: «Храни мечту, парень, и постарайся воплотить ее в жизнь. Жаль, когда человек умирает, а вместе с ним – и его мечты».
Он ушел из жизни внезапно, в пятьдесят четыре года, с пакетом мандаринов в руках. Его последними словами были: «Цены пополам!»
Спустя два года от рака погибла мама.
К черту эти мысли. Теренс поступил в университет, а затем в юридический вуз. И быстро догадался, что консультациями по уголовному праву много не заработаешь. Торговля же наркотиками приносила барыши, и немалые. Клиенты, которых он защищал, были, по сути, неудачниками. Расходным материалом. Падальщиками. Именно их ловила полиция, в то время как главари тихо и незаметно сколачивали состояния.
Ему всегда нравилось жить в тени. Он не хотел выпендриваться. Особое удовольствие Гриди приносило само осознание того, сколько денег ему удалось припрятать.
Он выжидал подходящего момента.
Конечно, у него были свои стремления. Мечты. Хотелось жить хорошо. Вскоре, как он планировал, они с Барбарой переедут и заживут по-настоящему, делая все, о чем когда-либо мечтали. Она сможет выращивать свои редкие орхидеи, сколько душе угодно. Они будут жить со вкусом, греться на солнышке. Отправятся в кругосветное путешествие. Побывают в Антарктике. Возможно, приобретут яхту. Самолет. Обеспечат детям безбедную жизнь, купят им недвижимость.
Но сейчас перед ним возникла проблема, которую надо было решить: Микки Старр. Впрочем, не вопрос. У него имелось много контактов в тюрьме Льюиса. Возможно, кто-то сумеет перемолвиться с Микки Старром словечком. Намекнуть ему аккуратненько. Но хватит ли этого?
Может, и нет.
Он знал его единственную слабость. Любовь к брату.
– Уверен, что все в порядке, Терри? Просто на вид ты так взволнован, – сказала Барбара. – Я знаю тебя как облупленного. В чем дело?
– Все хорошо, – ответил он и подумал: «Да, все хорошо». – Честно говоря, просто у меня много дел. Стараюсь для клиентов как могу.
– Ладно, пойду я спать, – сказала она.
– А я попозже.
Она поцеловала его и вышла из комнаты.
Гриди подождал, пока не услышал ее шаги наверху, затем набрал номер, сохраненный на втором телефоне.
Ему ответили, и он сказал коротко:
– Ник, у Микки Старра есть младший брат, Стьюи. Найди кого-нибудь поговорить с Микки; скажи ему, что, если хочет как лучше для брата, пусть держит рот на замке. Понимаешь, о чем я? Просто попроси кого-то напомнить ему по-дружески. Ах да – узнайте, не нужно ли ему чего-нибудь, и передайте от меня привет.
14
30 ноября, пятница
Одиннадцать часов вечера, пятница. Рой Грейс сидел у кровати Клио в крошечной одноместной палате, примыкающей к родильному отделению больницы. Она спала, а он держал ее за руку – холодную и влажную; лицо ее было неестественно-белым, словно мел.
Град стучал в черное как смоль окно; ледяной сквозняк все время дул Рою в лицо – неумолимый ветер проникал внутрь сквозь тонкое стекло. Сегодня вечером ему следовало быть в Лондоне, в патрульной машине, руководить операцией между Кройдоном и Ньюхэмом, но он передал задачу своему заместителю, чтобы побыть с Клио.
Внезапно она слегка сжала его ладонь. Клио. Он с нежностью посмотрел вниз, и через миг она открыла глаза.
– Просто не могу в это поверить, – произнесла она слабым голосом, хриплым из-за дыхательной трубки, которую извлекли всего несколько часов назад. – Не могу отделаться от мысли, что можно было всего этого избежать.
Он наклонился и ласково ее обнял; у обоих по щекам катились слезы.