Оступаясь, проваливаясь в снег, беглецы проламывались сквозь заросли, а по мосту уже грохотали кони преследователей.
– Проклятье! – выдохнул Агира. Он завалился на бок и с огромным трудом поднялся на ноги. – Догонят!
– Я ни в чем не виноват, – чуть ли не плача вскрикнул Эйдор. Баюкая сломанную руку, он, не глядя по сторонам, шел вперед. – Почему они назвали меня преступником!
– Дурак! – прорычал рыцарь. – О чем думаешь? Нагонят – убьют.
– Но я невиновен!
Преследователи врубились в ельник, послышались проклятия солдат, ржание коней.
– Стрелы, Эйдор! – Агира тяжело развернулся к ломящимся через лес всадникам. – Жги!
Юноша оглянулся и неуклюже повалился в снег. На сломанную руку. Закричав от боли, он рывком перевернулся на спину и, громко переводя дыхание, вытащил свитки, пытаясь определить, какие из них «стрелы».
Солдаты Братства наконец прорвались сквозь молодые ели, среди вековых деревьев замелькали силуэты приближающихся врагов.
– Именем Братства! Сдавайтесь! – крикнул один из воинов.
– Жги, Эйдор!
Первая «стрела» угодила в кричавшего солдата, и над лесом повис визг лошади, наездник которой обратился в горящий факел.
– Смерть неверным! – взревел еще кто-то из воинов Братства.
Эйдор рванул следующий свиток, а затем еще один… И еще…
Шипел стремительно тающий снег, ржали испуганные кони, а над лесом висели проклятия преследователей. До изготовившегося к драке Агиры никто из всадников не добрался; рыцарь потрясал оружием, звал на бой, но ему так и не удалось вступить в схватку. В какой-то момент Эйдор понял, что крики воинов Братства смолкли, что он слышит только вызовы товарища и потрескивающий где-то огонь. Враги ушли?
С трудом приподнявшись, юноша оглядел лес, где недавно были солдаты Братства. Чадила полыхающая ель, и огонь лениво облизывал ветки соседних деревьев, которые, благодаря обильным снежным кудрям, не спешили заниматься пламенем. На земле виднелось несколько мертвых тел, как людей, так и животных.
– Что?! Идите сюда, трусы! – бесновался Агира. Резко поворачиваясь из стороны в сторону, рыцарь взмахивал левой рукой, будто так удерживая равновесие. – Идите сюда!
– Агира! – сипло окликнул его Эйдор.
– Я готов к бою! Где вы?!
– Агира!!!
– Ну же?!
Хруст снега за спиной заставил Эйдора похолодеть, оборачиваться не хотелось.
– Агира… – испуганно прошептал юноша.
– Добро пожаловать, – сипло проговорил стоящий за спиной человек. – Земли Вольных всегда рады новым поселенцам. Особенно чародеям.
Эйдор все-таки обернулся. Высокий, закутанный в шкуры человек с коротким луком в руках поприветствовал юношу теплой улыбкой и посмотрел на Агиру. Инспектор забыл о незнакомце почти сразу же, так как среди деревьев мелькали тени Вольных. Скорее всего солдаты Братства ушли, едва завидев местных жителей.
Вооруженные луками, закутанные в грубо выделанные шкуры, Вольные скользили по снегу на охотничьих лыжах, медленно приближаясь к убитым анхорцам.
Рыцарь только сейчас заметил гостей, неуверенно оскалился, но меч в ножны вкладывать не спешил.
– Уходить надо, сейчас сюда весь гарнизон придет, – бросил стоящий над Эйдором Вольный. – К деревне ближе да отсюда подальше. Пошли!
Человек наклонился и, поднимая юношу, схватил его за локоть. За правый…
В голове Эйдора вспыхнуло алое солнце.
А потом лицо обжег невероятный холод.
– Готов, – кивнул кому-то невысокий человек с деревянным ведром в руках. – Очнулся.
Отфыркиваясь, Эйдор попытался встать, но случайно оперся на больную руку и, взвыв, повалился обратно.
– Лечись, – донесся до него голос Агиры. – Время есть, тут безопасно.
– Враг Анхора – наш друг, – сухо подтвердил еще один голос, и юноша посмотрел на говорившего. Огромный косматый воин в тесной ему кольчуге ощерил в улыбке идеально белые зубы. Неестественно белые.
– Лечись, Эйдор, хватит озираться, – повторил Агира. Он стоял рядом с заросшим великаном, и ничто в его расслабленной позе не говорило о возможной опасности. Значит, не обманывал.
Потянувшись за свитками и отложив в сторону изрядно отощавший рулон «стрелок», юноша надорвал «лечилку» и вновь взвыл – ему показалось, что кто-то в такт бьющемуся сердцу вонзает ему в руку горячий гвоздь. Однако пульсация медленно утихла, и парень с радостью обмяк, удивленно понимая, как хорош мир, в котором ничего не болит.