«Приказ о подготовке обороны Берлина
Оборонительный район Берлина
Оперативный отдел № 400/45,
Берлин — Груневальд
9.3.1945
Секретно.
…
2. Задача.
Оборонять столицу до последнего человека и до последнего патрона.
3. Способ ведения боевых действий.
Исходя из количества сил, имеющихся в распоряжении для непосредственной обороны столицы, борьба за Берлин будет вестись не в открытом сражении, а в основном носить характер уличных боев.
Эту борьбу войска должны будут вести с фанатизмом, фантазией, с применением всех средств введения противника в заблуждение, военной хитрости, с коварством, с использованием заранее подготовленных, а также обусловленных трудностями момента всевозможных подручных средств на земле, в воздухе и под землей.
При этом необходимо максимально использовать преимущества, вытекающие из того, что борьба будет вестись на немецкой территории, а также то обстоятельство, что русские в массе своей предположительно будут испытывать боязнь перед чуждыми для них огромными массивами домов. Благодаря точным знаниям местности, использованию метрополитена и подземной канализационной сети, имеющихся линий связи, превосходных возможностей для ведения боя и маскировки в домах, оборудованию комплексов зданий — особенно железобетонных строений — в укрепленные опорные пункты обороняющийся становится неуязвимым для любого противника, даже если он обладает огромным численным и материальным превосходством!»[6].
Приказ заканчивался призывом превратить немецкую землю в ад для большевиков.
С волнением вслушивались советские воины в содержание этого приказа. Они прекрасно понимали: это крик отчаяния. Так огрызается только смертельно раненный зверь. И пока его не добьют, никому и нигде на этой земле не будет покоя.
— Ну что ж, — заявил красноармеец Николай Федоров из 301-й стрелковой дивизии, послушав своего прокурора. — Гитлер, выходит, стращает нас, высокими домами пугает, будто мы сроду их не видели. Только закатилось то времечко для него. Забыл он, что мы прошли уже через несладкий сорок первый, через сорок второй — Сталинградский, устояли в Курском побоище. Думаю, не сломаемся и в последнем, сорок пятом — Берлинском. Но Добить тебя, зверюга, добьем, какие б ты, фашистская гадина, не выдумывал фанатизмы да фантазии…
Немалое место отводилось в беседах вопросам взаимоотношений с мирным населением Германии. Первоначально и мы, и политотдельцы думали, что это будет самая трудная часть нашей пропагандистской деятельности. Но первые же беседы показали полное или почти полное понимание красноармейцами этой проблемы. Я не мог найти в своих записях фамилию бойца, но хорошо помню, что он был из 295-й стрелковой дивизии генерал-майора А. П. Дорофеева. Он так, помнится, и сказал:
— Дорофеевский я…
Ему было не менее сорока — сорока пяти лет. Из-под каски выбивались уже довольно седые пряди волос. Выслушав беседу, он поднялся и заявил:
— Разве мы не понимаем, мы же не гитлеровцы. Для нас дети, женщины, старики, чьи бы они ни были, — святость, не тронем зазря, оберегать будем…
Позже я узнал, что он несколько лет партизанил в белорусских лесах, немцы расстреляли его мать, жену, троих детей.
Забегая вперед, расскажу случай, свидетелем которого я был. Шел четвертый день нашего наступления. В одном из населенных пунктов машину, в которой кроме меня ехали двое красноармейцев из роты охраны и переводчик, остановила толпа немецких женщин. Подбежав к нам, они взволнованно закричали:
— Цурюк, дорт эсэс![7]
Я вышел из машины:
— Вас ист лос?[8]
Немки со слезами и проклятиями в адрес нацистов рассказали, что они, уходя на запад, подальше от боев, здесь столкнулись с эсэсовцами — их не менее сорока, — которые насильно отобрали детей-подростков и, прикрываясь ими, пытались вырваться из деревни, окруженной советскими войсками. Красноармейцы прекратили стрельбу и пропустили эсэсовцев. Но путь им преградили танки. Тогда изверги вернулись в село и заперлись в кирхе.
— Оттуда они ведут огонь по отдельным машинам и по советским солдатам… Вам надо объехать…
Объезжая деревню, мы наткнулись на наши танки. Ко мне подбежал танкист и доложил:
— Мы из хозяйства Богданова[9]. В следующем селе штаб нашей бригады. Сообщите, пожалуйста, командованию, что мы чуть-чуть задерживаемся… Эсэсовцы немецких детей захватили — хотим спасти их.
9
Генерал-полковник танковых войск С. И. Богданов тогда командовал 2-й гвардейской танковой армией.