Нюра встретила его на крыльце, увидела собаку, и лицо ее опять потускнело.
– На такую дохлятину столько денег истратил!
– Не худая она, Нюра, поджарая, – успокаивал жену Иван, – это у нее стать такая…
Давно промыли степь холодные дожди и продули хлесткие ветры. Ждала она мягкого снега. Ивану этот степной простор, раскинувшийся от редких лесных отъемов до самого горизонта, далеко виделся, а в приподнятом настроении он особенно остро чувствовал его и понимал. Борзая, окрепшая за осень, трусила невдалеке. «Сейчас бурьяны пойдут с кустарником, – прикидывал Иван, – зайцы в это время любят в них прятаться. Покричу, погикаю, глядишь и какой-нибудь русачок, притаившийся недалеко от края, и не выдержит шума, выскочит. Летка его и достанет»… Он взял правее, чтобы в случае появления зверя отрезать ему путь в ближние леса, и, едва лошадь миновала жесткие будылья лебеды, как прямо у нее из-под ног выскочил заяц, метнулся вправо, влево и замер столбиком. Он не сразу понял опасность и сиганул метра на два лишь тогда, когда борзая заметила его и пружинисто замахала следом. Иван и поорать не успел, пережить азарт, как придушенный зайчишка заколотил лапами по жухлой траве. «Вот это чешет! Тут только успевай!» – восторгался он собакой.
– Молодец! – заговорил он с борзой, как с человеком. – Держись так! Посмотрим, что из тебя дальше будет. Этот русачок под носом выскочил. Его и любая дворняга бы догнала…
Иван держал коня в легкой рыси, чтобы не проскочить с лету мимо хитро затаившегося зверя, и покрикивал…
Лисицу он заметил уже вдалеке, отметнувшуюся в голое поле дальше ста метров, и заорал, показывая рукой:
– Летка, взять, взять! – Иван видел теперь только лису, длинную, хвостатую, а все остальное слилось для него в один цвет. – Ату, ату! – орал он, как мальчишка, и наяривал коня каблуками. – В камыши целит, шельма, там ее ищи-свищи! – И сразу же в поле его зрения попала собака. Она шла, широко распластавшись, будто не касаясь земли, и расстояние между ней и лисицей заметно сокращалось. Иван увидел, как лисица завиляла, забросала хвостом из стороны в сторону, чтобы сбить борзую с бегового ритма, но собака не обращала внимания на ее выкрутасы, заходила от камышей, отрезая лисице дорогу на спасение. «Ну, умница, ну молодец! – задыхался Иван от восторга и бившего в лицо воздуха. – Не оплошала, поняла хитрость…»
– Дави ее, дави! – кричал он и заметил, что борзая поравнялась с лисой, толкает ее грудью. – Хватай ее за шкирку, Летка! Хватай! – Конь вдруг споткнулся обо что-то и резко сбавил бег. Иван едва удержался в седле, а когда укрепился и успокоил скакуна, с лисой все было покончено. «Вот это гон! Вот это азарт! Это тебе не пимы, зипуны, уточки-малюточки в тихих камышах. Разрыв-трава по сердцу, да и только…»
Домой Иван вернулся с двумя зайцами и лисой. Нюра не знала, куда его посадить, чем накормить, прикидывала:
– Если каждый раз так – и деньги вернем скоро, и лишка появится.
Иван еще не пришел в себя от детски восторженного настроения и молчал. «Эх, Нюра, Нюра! Все-то тебе деньги заслоняют, а как же быть с душой?»
Вернувшись с работы, Иван решил переложить поленницу сухих дров в новый сарай, чтобы не путать их со вновь заготовленными, и зимой использовать на растопку. Он едва набросал звенящие от сухости поленья в ручную тележку, как увидел у ограды управляющего, подъехавшего верхом к самым воротам.
– Иван, – крикнул Дровенюк, – зайди-ка в контору! Я сейчас туда еду.
– А что за спешка такая? Случилось что-нибудь? – не очень-то обрадовался Иван приглашению.
– Придешь – узнаешь. – Хлестанув журебца поводком уздечки, управляющий резво поскакал в переулок…
«Зачем позвал? – прикидывал Иван, размашисто шагая вдоль улицы. – Никаких «грехов» за мной вроде пока нет. Разве что из-за охоты? Так у меня все по закону. Договор я на той неделе оформил у охотоведа…»
– Вот, Иван Степанович, – бросая на стол какие-то бумаги, сразу перешел на официальный тон Дровенюк, едва тот перешагнул порог конторы, – говорил я тебе, чтобы не лез против начальства – отказ по базе отдыха пришел. Я навел кое-какие справки, и мне намекнули, что подножку нам по этому делу Ковтун подставил, пользуясь связями в городе.
– Какой еще Ковтун? – Иван взял документы, стал рассматривать.
– А тот, которому ты помотал нервы весной, забрав после охоты в озере ружье.
– Даже так? – Иван усмехнулся. – Костью, значит, у него в горле застряла наша Лушкина грива. – А не подавится ли он ею?
– Наивный ты человек, Иван, хотя и не в молодняках ходишь, понюхал жизни, – не поддержал его усмешки Дровенюк. – Такие, как Петро Ковтун, из любого аркана вывернутся. Поговаривают, что скоро колхозам и совхозам отмашка будет – иное организуется. И в райцентре перетряска грядет. Новые начальники обозначатся. Так этот «пельмень» вроде бы метит в главный кабинет попасть.