— Да, ты возьмёшь флейту Марии и повторишь её игру. Только в этот раз подстроишься под Ли Су. В общем, сделаешь то, что у Марии не получалось. От того, насколько мы будем достоверны, зависит исход миссии. Патрульные не какая-то дрянная охрана с окраины, наоборот, это суровые и подготовленные воины. Нам их точно не одолеть.
— Говорить буду только я?
— Да, но постарайся в этот раз использовать акцент того пройдохи из трактира. И вот ещё, Кир, они знают, что из себя представляют имитаторы. Не вздумай менять голоса при них или… не знаю, петь, например. Ты умеешь играть только на флейте и сносно стреляешь из лука, на этом всё.
— Я понял.
К Киру вернулось чувство тревоги и неуверенности. Он взглянул на увеличивающиеся точки, молясь Вселенной, чтобы патрульные проехали мимо. Решительность, проявленная на болоте, куда-то испарилась, вернулся прежний Кир — обычный деревенский пивовар. И тут до него дошло, что даже та решительность ему не принадлежала, он лишь стал Агнаром на время, тем самым могучим северянином, на которого полагалась их группа.
— Ведите себя расслабленно, даже равнодушно. Патрульные наверняка слышали о странствующей группе воинов. Благо, в Далу таких немало. Мы лишь обычные музыканты, идущие в Лэйчу через земли Синего города.
Когда от конских копыт задрожала земля, Кир вышел вперёд, готовый приветствовать городских служащих. Высокие воины патруля, облачённые в синюю броню и вооружённые помимо острых сабель блестящими револьверами, окружили отряд Агнара.
— Кто такие? — резко и без церемоний спросил усатый командующий, не слезая с коня.
— Музыканты. Идём в Лэйчу на праздник осени, — отозвался Кир нужным голосом.
— Ты, стало быть, главный? — усмехнулся командующий, сузив глаза. — Должно быть, солист?
— Нет, господин, я играю на флейте, но язык у меня неплохо подвешен, если вы об этом.
— Каждый год одно и то же, — послышался возмущённый голос позади командующего. — И чего они прутся через Синий город, будто всех земель Далу им мало.
— Здесь лучшая дорога, господин, — не растерялся Кир. — Да и припасы есть где пополнить.
Командующий подъехал ближе, чтобы получше разглядеть Кира. Его острый тёмный взгляд, словно разъедал кожу, пробираясь всё глубже к костям.
— А ты меня не обманываешь, флейтист? Мы тут ищем кое-кого, и, сдаётся мне, вы подходите под описание.
— Я бы оправдался, если б знал, о чём речь, — умело играя свою роль, отозвался Кир.
— А знаете, — командующий обернулся к патрулю, — сделаем-ка тут привал, а эти музыканты нам сыграют.
Мужчины одобрительно закивали, ожидая команды спешиться. И вот, когда она последовала, они ловко стянули с лошадей дневные пайки, расстелили полотна для сидения на земле, вытащили бурдюки с водой и, отведя лошадей в сторонку, расселись. Всё это время Кир молчал, наблюдая за воинами, пока его не тронул за руку Агнар, указывая на необходимость доставать инструменты и начинать игру.
Камо высвободил калимбу, Зубери достал барабаны, Ли Су снова возился с эрху, а Мария с Агнаром сели поодаль.
— А чего эти двое не готовятся? — поинтересовался командующий.
— Подцепили хворь на болоте, — ответил Кир. — Видите, аж губы пожелтели. Да не бойтесь, не заразны они, только чувствуют себя неважно. Мы и вчетвером неплохо сыграем.
Мария передала Киру флейту, и когда её пальцы коснулись его руки, он почувствовал дрожь, при этом на лице девушке царило спокойствие. Она лишь коротко кивнула, как бы благословляя на хорошую игру.
В этой мелодии вела эрху, поэтому Ли Су первый коснулся инструмента, наполняя зелёные земли приятным тягучим звуком. Поза командующего тут же изменилась: так происходит с людьми, чьи опасения не оправдались. Вероятно, до этого момента он был уверен, что его дурят.
За Ли Су в игру вступил Камо, разбавляя затяжную мелодию свежими всплесками калимбы. Зубери добавил ритма, и произведение обрело более чёткую форму. Настала очередь Кира. Он помнил, как играла Мария, знал, что нужно делать. В памяти сохранились малейшие движения губ, колебания воздуха, беглый перебор пальцев. И он начал игру, сначала поддерживая мелодию Ли Су, а затем добавляя крохотные, едва различимые в стройном ритме вкрапления духового инструмента. Музыка текла, словно набирающая силу горная река. Ли Су менял громкость, иногда буквально затмевая все прочие звуки, затем, наоборот, давал волю высказаться остальным, передать свою историю. Мелодичный поток достиг своего пика и, словно водопад, сорвался с обрыва, наполняя уши слушателей необычно глубоким звучанием. Когда инструменты замолкли, на временной стоянке воцарилась гробовая тишина. Кир посмотрел на командующего, но увидел только раскрытый в удивлении рот и напряжение во всём теле.