— Ах, простите, сразу не услышала звонок — стираю в ванной, вода льётся…
— Ничего, ничего. Я не надолго.
Хозяйка лишь сейчас заметила, что за широкой милицейской спиной маячит мелкая фигура их нового почтальона.
— Гражданка Сурепкина?
— Нет, Сурепкин — мой муж. Я — Юсупова.
— Муж на работе сейчас?
— Да, собственно… Он в издательство пошёл. Скоро будет.
— Кто ещё с вами здесь проживает, и кто прописан?
— Никто, — она, естественно, удивилась вопросу, стала лихорадочно перебирать причины, могущие повлечь подобный визит и заинтересованность инспектора. Месяцем раньше приезжала дочь Сёмочки от первого брака, жила у них неделю. Но что ж в этом предосудительного? Погостила у родного отца.
— А вот этот товарищ утверждает, что здесь, кроме вас двоих, проживает ещё Симон Лахвари, которому поступает основная масса корреспонденции. И он у вас не зарегистрирован! Что скажете?
Ираида Львовна облегченно вздохнула, улыбнулась ещё раз и заговорила тоном учительницы начальных классов:
— О, наш милый почтальон бдит не там, где следует. Мой супруг — известный писатель. А знаете ли вы, что писателям свойственно работать под псевдонимами. Гайдар, Ахматова, Чуковский…
— Да? И «Чуковский» — псевдоним? Вот не знал! — с детской непосредственностью воскликнул участковый. — Ну, если писатель… А что он пишет?
— Фантастические романы! — гордо провозгласила хозяйка.
— О! Как интересно! Можно глянуть?
— Пожалуйста!
Ираида Львовна удалилась по направлению к кабинету за образцами писательской продукции, а инспектор прихлопнул своего спутника по плечу:
— Эх, ты, расследователь!
Оставшись одна, Ираида Львовна снова намазалась кремом, накрыла лицо горячим махровым полотенцем и погрузилась в полудрему. Сейчас Сёмочка уже привык к псевдониму, сросся с ним. А ведь это она придумала его, такой необычный и звучный, она собственными руками создала имидж Симона Лахвари. Нельзя ведь — обложка космического романа и вдруг такая плебейская нашлепка: «Семён Сурепкин». Неэстетично. Снижается уровень восприятия, а значит, и ценность в глазах общественности.
Её тетка жила в Тбилиси и упоминала как-то про древний грузинский род Амилахвари. Звучная фамилия пришлась Ираиде по душе. Но прямо так, «Амилахвари», подписываться было, наверное, рискованно. Горячим кавказцам могло не понравиться присвоение имени. А вот слегка изменить или, на худой конец, усечь — не возбранялось. И уж «Семёна» переделать в «Симона» для завершенности образа было делом совсем пустяковым.
Она высмотрела себе Сурепкина на четвертом курсе, вдруг заметив новенького на узкоспециальных лекциях по филологии. «Кто такой?». «С физфака, кажется». «А у нас что делает?». «Ерундит. Интересуется просто, вроде бы!» И дальше шло пожимание плечами. Странный молодой человек. Но, с другой стороны, жалко что ли? Ходит, и пусть ходит. Никому не мешает. Внешними данными Сёмочка не смог бы привлечь внимание Ираиды. А вот загадочностью поведения — пожалуй!.. Нормальные студенты только и думали, как бы слинять с лекций, этот же чудик сдает досрочно лабораторные по оптике, выкраивая часы, чтобы посидеть у них. Да ещё затевает дискуссии с преподавателями. Впрочем, всё к лучшему. Ирочкина группа с большим уважением стала относиться к своей специальности. А сама она, узнав, что Сурепкин уже публикует рассказы в местной прессе, решила заняться им всерьёз. Сделала ставку, вообразив, что призвание её жизни — быть женой известного писателя.
Увы, Сурепкин оказался женатым. Как быть? Ирочке было достаточно единожды представить себя хозяйкой «литературных четвергов» в доме маститого прозаика, каковым Сёмочка обещал стать, и отказаться от него стало немыслимым. Подумаешь — жена! Поженились — разойдутся. С крошечной дочкой сложнее — алименты платить до восемнадцати. Но надо во всём видеть положительные факторы. Здесь положительным было то, что Ираиде можно было не рожать детей. Есть дочка — и хватит. То есть потребность Семёна в воспроизведении потомства удовлетворена, отцовское чувство есть на кого расходовать. А свой ребёнок? Столько хлопот, бессонных ночей, денег, наконец… Куда там алиментам! И потом: с дитём разве могут быть нормальными условия для творческой работы? Для воплощения гениальных Сенечкиных замыслов?