Тилепин последний раз прислал открытку-поздравление ко Дню печати. Теперь — снова конверт. Она хотела выкинуть, не распечатывая. Переехала — так переехала. И письма, мол, не получала. Потом подумала: а вдруг там нечто важное для него, просьба какая-нибудь? Обозвала себя бессовестной и вскрыла конверт.
Вот чудак! Теперь он ей сюжет фантастического рассказа прислал. Зачем? Она же не пишет фантастики. И тут же вспомнила Юрия Ильича со своим почти безнадежным: «Я попробую…». Так, может, это письмо — подарок судьбы? Удача? А Тилепин — ясновидящее чудо природы? Неужели не сыщется у неё минимального профессионализма, чтобы засучить рукава и приняться за работу, поблагодарив ушедшего в тень Александра — взял бы да и написал сам этот рассказ! Она сама не заметила, как увлеклась. Тилепинский подкидыш стал родным и воспитанным ею дитём. Но — всё-таки первый опыт. Показать бы кому-нибудь из фантастов… Редактор пока единственного Ларисиного сборника, Тамара Комарова, упоминала как-то, что бывает на «четвергах» у Симона Лахвари, предлагала и её с собой захватить. Но Лариса постеснялась, а теперь жалеет. Одно дело — принести рукопись знакомому и обсудить её за чашкой чая, а другое — договариваться о встрече с человеком совершенно посторонним и, наверняка, очень занятым.
Лариса позвонила Комаровой. Та оказалась в отпуске. Ну что ж, Юрий Ильич прочитает первым. И ещё останется немного времени на доработку. Название Лариса оставила предложенное Тилепиным. Имя героя немного изменила. Потому что слышала недавно в издательстве разговор: « …болезнь начинающих фантастов — всех героев наделяют импортными именами и думают, что тем самым приближаются к Брэдбери с Кларком…». Вместо Бенни Хьюда командиром экипажа стал Гарри Бенишев. Нейтральное имя, и немного от Гарьки-Игоря отсвечивает.
Юрий Ильич «Антибоин» прочитал, принял и даже сказал: «Неплохо для начала», что в его устах прозвучало почти хвалебной песнью. Тогда Лариса сочла своевременным и разговор о рекомендации в Союз.
— Юрий Ильич, я мало с кем знакома из писателей… вы первым читали почти всё… Я не знаю… мне хотелось бы, чтобы именно вы рекомендовали…
— Хорошо, Лариса, заходите через месяц. Не поздно будет?
— Нет-нет…
После недельной отлучки Ларису, как всегда, встретили на работе доброжелательные вопросы:
— Ну, как там бабушка?
— Опять ты грустная… Всё ещё болеет бабуля?
Лариса что-то неопределённо промямлила, попыталась отделаться междометиями.
В отделе к ней относились хорошо. И вранья её вовсе не заслуживали. Но что поделать? Только намекни, что летала, в счет отпуска, к другу-жениху-любовнику — покоя не будет. Из самых лучших побуждений замучат вопросами, советами, прогнозами на удачность семейной жизни, или, напротив, выудят в тестах и астрологических таблицах предостережения по поводу несовместимости характеров. Пусть лучше ничего не знают и втихомолку обзывают «старой девой».
Наконец-то закончили чаёвничать, приумолкли, погрузившись в дела. Лариса снова придвинула к себе стопку техдокументации. Тоже редакторская работа — причесать стиль, добавить забытые запятые, проследить логику. Правда, куда интереснее было бы редактировать роман, но всё впереди…
Легкая болтовня отвлекла Ларису от ноющих мыслей. Но стоило остаться наедине с бумажками, сразу вспомнила прощальный Игорев поцелуй, спокойный до невыносимости. «Ну, как надумаешь, прилетай снова. После того, как ты кухню драишь и травишь, у меня тараканы на полгода исчезают, я засекал». Он засекал! И что ж? Если бы она периодически не выводила тараканов, Игорь ещё прохладнее относился бы к её наездам!? О! Верно, не следовало стараться и наводить блеск в Гарькиной квартире, через месяц забегали бы прусаки, и он вспомнил бы о Ларисе. Пусть. Теперь пусть забывает. Ещё немного — вступит в Союз, родит себе ребенка, и потом чёрт с ним, с Игорем Князевым.