Вот новый залп из пушки «Адская буря» врезался в «Разбойника» отступников. Последний из пустотных щитов схлопнулся, и враг пошатнулся под градом выстрелов. Титан, чей корпус превратился от выстрелов практически в решето, попытался выстрелить в «Казус Белли», внутри ствола турболазера затеплился огонек, когда модератор судорожно перенаправил энергию.
Из плазменного аннигилятора с гудением вылетел убийственный шар. Ослепительная звезда прочертила путь в воздухе и врезалась в левый бок «Разбойника», испарив пушку и превратив верхнюю часть корпуса в облако раскаленных брызг.
Ремонтница вспомнила об Адрине и обо всех погибших от рук еретехов. Амбиции предателей привели к этой катастрофе.
От зрелища погибающей машины щемило сердце. Да, экипаж поддался порче, но стал ли сам титан неправеден, или же он угодил во внутреннюю ловушку предателей, как это чуть было не случилось с самим «Казус Белли»?
Трибутэ почувствовала, как по щекам текут слезы, но не от боли или страха. Она надеялась, что выстрелы освободят душу богомашины. Возможно, то, что девушка со стороны принимала за жестокую казнь, было совершенно иным по смыслу. Актом милосердия к падшему собрату.
За разваливающимся остовом «Разбойника» в завесе бури вспыхнула молния, и из мрака вышел еще один титан Легио Металика, оставляя за собой ветвящиеся разряды молний. Он почти сразу же открыл огонь, обрушив гнев гатлинг-бластеров на приближающихся Рыцарей еретехов.
Как только «Казус Белли» освободился от своих пленителей, сомнений в исходе сражения уже не было, но чем больше прибывало лояльных титанов, тем быстрее и полнее становилась победа. Гелса фин Джайнт наблюдала за смертями Тигриных Глаз и их скитариев без радости или наслаждения. Она молилась о душах богомашин, преданных ими.
Дым застилал все поле боя, скрывая остовы боевых машин. Огонь горящей бронетехники отражался в блестящих стенках воронок от плазменных выстрелов. Почти вся равнина, насколько хватало глаз, оказалась перепахана и обезображена боем. Горы мертвецов — титанов, техники и скитариев — выделялись темными пятнами на светлой земле.
Таково было зримое последствие вылущенной на свободу ярости «Казус Белли». Да, подобного зрелища Гелса фин Джайнт, бывшая трибутэ второго класса, а теперь трибутэ-альфа, никогда раньше не видела, укрытая от кошмара работой в недрах «Императора». Каждый прочно затянутый болт, каждый надежно подсоединенный кабель, каждая крепко зафиксированная подпорка привели к этому моменту. Это стало воплощением работы Перводвигателя. Цепь причин и следствий начиналась с ничтожно малого действия, но вела к невообразимо далеким и масштабным последствиям.
Шипенье отсоединяющегося БМУ-шлема отвлекло ремонтницу от размышлений. Принцепс-сеньорис Йеалона поднялась со своего трона, потянувшись к трости, закрепленной на стойке поблизости.
Стоя в святая святых «Казус Белли» перед владычицей всех работников «Императора», мастеровая растерялась. Девушка вдобавок вспомнила, что труп Геврена до сих пор лежит здесь с мультиинструментом, торчащим из раскроенного черепа.
— Спасибо тебе, — слегка поклонилась принцепс Йеалона. — Мне известно обо всем, что произошло, и о твоей роли в нашем спасении.
Ремонтница молчала, не зная, как выразить свои мысли, подавленная всем случившимся в последние часы.
— А… что… случилось… с… магосом… доминусом? — наконец выговорила девушка с трудом.
— Свершилось приобщение Эксазы к бессмертию «Казус Белли». Больше мы не увидим доминуса в смертном мире.
В голосе принцепс-сеньорис вовсе не было скорби, лишь светлая грусть. Гелса почувствовала себя неловко, снова потеряв дар речи.
— Болит? — Принцепс указала на фосфорный / ожог на ступне ремонтяяцы. — Этим надо немедленно заняться.
— На нижних палубах есть пост медикэ, меня там осмотрят и подлатают. — Слова Йеалоны напомнили трибутэ о тупой боли, пульсирующей в обожженной ноге, но девушка заставила себя улыбнуться. — Ну, и тут столько обеззараживающего благовония, что вряд ли я подхвачу инфекцию.
— Тебе обеспечат куда лучшее лечение, — возразила принцепс-сеньорис. — Если потребуется, поставят даже протез.
Гелса не собиралась спорить с Йеалоной, но мысль о протезе заставила ее поежиться.