Ему самому, реб Мордехаю, больше не подобало получать жалованье, как какому-нибудь приказчику. Он дал это понять Чарторыйским, и старый князь вскоре пошел на то, чтобы сдать ему в аренду большую часть своих имений: леса и реки, поля и мельницы, предприятия по производству древесного угля и лесопилки. Только теперь реб Мордехай завел, по сути, свое собственное дело и семимильными шагами двинулся вперед. Через несколько лет он достиг того, к чему стремился всю жизнь.
Глава двадцать первая
Новые люди
Дела реб Мордехая Леплера пошли в гору после того, как русский флот потерпел тяжелое поражение — не от турецкого врага, а от шторма на Черном море… Почти весь недавно построенный флот, который должен был осуществить завещание Петра Великого и взять Стамбул, был разнесен в щепки неожиданным штормом в Севастопольской бухте. А произошло это именно тогда, когда сама Россия через своего посла Булгакова[124] спровоцировала летом 1787 года новую войну с Турцией… О вступлении русских войск в Стамбул правителям, сидевшим в Петербурге, теперь пришлось забыть. Им оставалось лишь благодарить Бога за то, что Австрия подумала-подумала и тоже объявила войну Турции, двинулась на Балканах на Белград и таким образом оттянула на себя турецкие силы и помогла вытащить сухопутную русскую армию из того пекла, в которое та попала из-за катастрофы с флотом.
Однако эта позорная катастрофа на море имела и хорошие последствия. Только теперь в Петербурге увидали, что кораблестроение на святой Руси отсталое и халтурное. Корабли строились в спешке, из плохих материалов, а конструировали их недобросовестные неумехи. И тогда в высокопоставленных кругах разыгралась буря ничуть не меньшей силы, чем в Севастопольской бухте. Вся карьера «светлейшего» князя Потемкина пошатнулась. Дело шло к тому, чтобы его сняли с поста и заменили конкурентом, графом Румянцевым.[125] Более того, Потемкин сам на это соглашался и настаивал на своей отставке. Но матушка Екатерина не допустила этого…
Весь гнев излился тогда на занимавшееся строительством кораблей интендантство адмиралтейства, на жадных поставщиков корабельного леса и пакли и на немецких карьеристов. Начальство усмотрело, что по большей части строительством кораблей занимались не крупные специалисты, а сомнительные немецкиё конструкторы, попавшие в русские гавани и доки с помощью рекомендаций от немецких «родственников» императрицы, тоже сомнительных. И поставщики строительных материалов тоже были не лучше. Это были просто помещики, которые проталкивались всеми средствами, чтобы продать как можно дороже свою подгнившую древесину, жидкую смолу и залежалую паклю. Опять же с помощью рекомендаций… Все эти жулики были главными строителями русского флота.
Начали искать серьезных людей с чувством ответственности. Пусть бы такой человек даже был инородцем. На метрики в данном случае не смотрели, точно так же, как поступал генеральный штаб сухопутной армии. И такой человек вскоре подвернулся. Это был Авром Перец, зять реб Йегошуа Цейтлина, женатый на его старшей дочери Фейгеле.
Сам Авром Перец был родом из Любарт,[126] что в Галиции. Однако еще в юности он покинул свой бедный дом, перебрался в страну фоней, попробовал богатой русской жизни, почувствовал большие возможности в новой стране и благодаря своей образованности, способностям и красивой внешности стал известен по всей Белоруссии. В 1780 году он поселился в Петербурге, оставив «на некоторое время» жену и детей в Шклове, городе, в котором так удачно женился. В Петербурге он сразу же завел знакомства со всеми важными людьми того времени. Благодаря собственным знакомствам, заведенным им в качестве откупщика, и имени своего знаменитого тестя реб Йегошуа Цейтлина, который был хорошо известен среди начальства, Авром Перец получил первые заказы на нужды русского флота после катастрофы в Севастопольской бухте.
Немалое участие в новой карьере Переца принял реб Нота Ноткин, компаньон и друг реб Йегошуа. Для него было делом чести, чтобы еврей получил заказы на строительство флота, чтобы еврей доказал интендантству адмиралтейства, что и здесь можно положиться на потомков Авраама, Исаака и Иакова не меньше, чем на всех прочих. Это вписывалось в его претенциозную программу добиться широких прав для евреев во всей России. И Авром Перец позднее использовал эту же программу во времена Павла и Александра I.
124
Яков Иванович Булгаков (1743–1809) — русский дипломат. Занимал пост российского посла в Османской империи с 1781 г. Летом 1787 г., когда Россия отвергла требования Турции, не согласной с аннексией Крымского ханства Россией, Булгаков оказался фактически в заключении и был отпущен из Турции только в 1789 г.
125
Имеется в виду фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский (1725–1796), занимавший в тот период пост управляющего Малороссией.
126
В Галиции нет местечка Любарты. Местечко с таким названием есть в Гродненской области Белоруссии. Есть также город Любартов в Люблинском воеводстве Польши.