Эта ужасающая весть, как всегда, в первый момент вызвала у Наполеона вспышку гнева, сопровождаемого удвоенной энергией.
«Точно так же, как Франция проиграла на море, она обязана победить на суше!..» — Так он когда-то рычал в Египте, стоя среди своих офицеров и стуча кулаком по качавшемуся походному столу. А перед своими солдатами, оказавшимися тогда отрезанными от Франции, он произнес такую речь:
— Отныне мы одни в Египте, мы отрезаны от Европы… Хорошо! Мы должны поднять голову над волнами, чтобы они не топили нас, а ласкали. Может быть, нам суждено Провидением изменить лицо Востока. Мы останемся здесь и будем сражаться!..
И он сражался. При Абукире на суше разгромил армии англичан и султана. Осадил Акко… Но постоянная жажда и эпидемии оказались сильнее и в конце концов взяли верх. Вместо того чтобы продолжать держать «голову над волнами», он тихо покинул Египет и бросил свои войска на милость Небес. Он отправился во Францию и подобрал корону, свалившуюся с отрубленной головы Людовика XVI. А в 1805 году перекрыл, как и грозил тогда в Египте, поражения Франции на море победами на суше.
Вена без боя распахнула перед ним свои ворота. Несколько месяцев спустя он разгромил под Аустерлицем[331] армии заключивших между собой союз Австрии и России. Это была одна из тех великих побед, о которых складывают легенды. Может быть, даже величайшая из всех его побед на полях сражений. Сразу же после Аустерлица Наполеон принудил двух этих заклятых врагов Франции подписать с ним в Пресбурге[332] мирный договор. Он завладел всей Южной Германией, дав ей невинное наименование «Рейнский союз». Своего братика Жозефа[333] усадил на трон Неаполя. Своего второго брата, Луи,[334] сделал королем Голландии. Он разгромил пруссаков в сражении под Йеной[335] и закрепил эту победу, подписав Тильзитский мир.[336] Своего брата Жерома[337] он сделал королем Вестфалии…
Однако все эти молниеносные победы, как и поспешно воздвигнутые троны для его бесталанных братьев, очень мало успокаивали его. Решающий удар, нанесенный Нельсоном в битве при Трафальгаре по престижу непобедимого полководца, создал где-то в потаенном уголке психики Наполеона малозаметную трещинку. Как всякая поначалу невидимая трещина, она разрасталась понемногу между его блестящими победами. Она становилась все чернее, все глубже, все разветвленнее, и она мешала… Все начинало двоиться в зорких глазах Наполеона, как в расколотой подзорной трубе. Он начал подозревать бывших якобинцев, которых сам же и поставил на высшие должности и из которых создал свое окружение и государственный аппарат императорской Франции. Теперь он сомневался в их преданности ему, в их верности своему бывшему товарищу, поднявшемуся на самый верх и носившему теперь корону… Он тут и там ловил их на саботаже и чувствовал, что в глубине души они не могут простить ему того, что он остановил развитие Великой революции, и ждут, пока он как-нибудь поскользнется, чтобы наброситься на него и разделить между собой алмазы из его короны: так же, как они поступили в свое время с Людовиком XVI…
Место крылатой мечты и упрямой веры в себя теперь занял страх… Именно он стал движущей силой всех его последующих, чересчур поспешных приказов. Вместо того чтобы дальновидно рыть глубокий подкоп под прогнившим фундаментом старой монархической Европы, он стал склоняться к авантюре, которая была не более чем эрзацем, бутафорией мудрой политики и хорошо продуманных вторжений во вражеские государства. Дело дошло до духовного кризиса, как это бывало у всех великих завоевателей — от Навуходоносора до Тамерлана… Раньше или позже появляется неуверенность, неверие в прочность собственных поспешных, плохо продуманных побед. Наполеон начал бояться заговоров, внутренней оппозиции, интриг всех без исключения европейских монархов, побежденных и непобежденных. То, что он короновался в Нотр-Даме, не помогло. Ему не верили, когда он лез из кожи, доказывая, что он стремится лишь установить закон и порядок во Франции, как и во всех завоеванных им странах. Французской армии, являвшейся детищем Великой революции, не доверяли. «Узурпатор» — так шепотом называли императора Наполеона европейские дипломаты за его спиной. А от гнусных узурпаторов не стоит ждать ничего хорошего, кроме новых переворотов и узурпаций…
333
Жозеф, или Иосиф, Бонапарт, известен также по-итальянски как Джузеппе Буонапарте и по-испански как Хосе Бонапарте (1768–1844) — старший брат Наполеона. Был королем Неаполя (1806–1808), а позднее — королем Испании (1808–1813).
334
Людовик (Луиджи, Луи) Бонапарт (1778–1846). Был королем Голландии в 1806–1810 гг. под именем Людовика I. Его сын Наполеон III был императором Франции в 1852–1870 гг.
336
Был заключен летом 1807 г. между Наполеоном и российским императором Александром I, союзником Пруссии, в прусском городе Тильзит (ныне — Советск Калининградской области РФ).