— Благословен Всевышний, даровавший часть Своего величия смертному.
— Устами ты меня благословляешь, — нахмурился Наполеон, — а в глубине души ты мне враг…
Глаза Наполеона при этом позеленели, а взгляд их стал пронзительным. Реб Шнеур-Залман снова вспомнил про то, что пищал спасшийся от виселицы еврейчик: «Когда он смотрит так, ничего нельзя отрицать…»
— Я лишь верен царю моей страны, — тихо, но решительно ответил реб Шнеур-Залман.
— Немного слишком верен! Слишком верен, гранд рабэн из Ляд! — вскипел низкорослый властитель.
— А что сказал бы великий царь Франции, если бы евреи его страны были бы против него?
— Относится ли к верности своему царю и то, что ты подсылал «осидов», чтобы они шпионили за моими войсками?
— Это то же самое, что послать доносчика выследить ребе из местечка Ляды, чтобы того можно было арестовать посреди дороги.
— Это война! «Рабэн» должен заниматься своими религиозными делами и не вмешиваться в политику.
— По закону, мне может приказывать только мой царь, царь России, а не чужой царь, как бы велик он ни был.
— А по закону войны, у меня есть право вешать всех тех, кто борется против меня, не нося при этом солдатских мундиров.
— Такой закон не может быть правильным, так как то или иное одеяние не может быть важнее живого тела и живой души…
— Это сказал Христос.[396] Но ты ведь не веришь в него!
— Так… он… сказал? — пугливо переспросил реб Шнеур-Залман. — Тем более так должны поступать те, кто верит в него.
— В военное время нет законов. Их устанавливает тот, кто сильней.
— Справедливость и милосердие были всегда.
— Кто-кто, а евреи не могут жаловаться на мою справедливость и на мое милосердие. Куда бы я ни вступал, повсюду я разбивал ржавые ворота их гетто, расчищал путь для их человеческих прав.
— Но и путь для вольнодумства тоже… Путь для веры в силу человека, а не в силу Бога.
— Если полагаться только на Бога, ничего не создашь. Скрижалями ваш Моисей покорил только народ Израиля. А вот землю, текущую молоком и медом, народ покорил мечом.
— Столп облачный и огненный указывал народу путь. Божественная воля.
— Нет, человеческая воля! Горячее стремление рабов стать свободным народом, на свободной земле — свободной от идолов и идолопоклонников. Это был столп облачный и огненный! То же самое желание было и у меня: освободить древний народ Израиля и поселить его в его исторической стране. Но я вас и в Египте призывал, а вы не откликнулись. Я основал во Франции Синедрион, а вы не поверили в меня…
— Освобождение? Синедрион?.. Без Мессии этого невозможно себе представить.
Бонапарт криво усмехнулся:
— Ах, вы все еще ждете Мессию? А Он ведь уже давно пришел…
Плечо Мойшеле, на которое опиралась слабая рука его отца, дернулось. Реб Шнеур-Залман посмотрел на него. Он понял, что его способный сын вспомнил про русское Евангелие, когда-то подаренное им в Петербурге Катериной Обольяниновой.
— Так же, как ты, говорят миссионеры, — твердо ответил реб Шнеур-Залман. — Наш Мессия еще не пришел.
— И как долго вы еще собираетесь ждать Его?
— Если потребуется — еще сотни лет и даже дольше.
— Лучше яйцо в руках, чем лебедь на крыше.
— Лучше свет вдалеке, чем туман поблизости.
— Я в первый раз слышу, что надеяться лучше, чем обладать, а голодать — лучше, чем быть сытым.
— Это не тот голод, который можно утолить хлебом, не та жажда, которую можно утолить водой, это жажда Божьего слова, жажда Его духа…
— Дух и снова дух! Ваши враги говорят, что вы практичный народ. А я начинаю в этом сомневаться. Вам не достаточно духа вашей трехтысячелетней истории?
— Надышаться досыта никогда невозможно, никогда…
— Но, помимо дыхания, нужен еще хлеб, нужно вино. Помимо Бога, нужна страна, нужна безопасность.
— Без хлеба и вина можно обходиться долго. Без дыхания не обойтись даже нескольких минут.
— Ты умен, гранд рабен дэ Ляди! Такой, как ты, мне и нужен. Однако опасные действия твоих сторонников должны быть немедленно прекращены!.. Когда я возьму Москву, я создам в Вильне новый Синедрион. Семьдесят избранных. Я велю выстроить для них самый красивый дворец, а тебя сделаю их главой.
— Если Господь не построит дома, впустую потрудились строители…[397]
— Снова Господь! Кир, царь Персии, даже не верил в единого Бога. Он был идолопоклонником. И тем не менее вы приняли от него освобождение. Навечно записали его имя в вашу Библию…
396
Имеются в виду слова из Евангелия от Матфея: «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеваться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды?» (Мф., 6:25).