– Позвольте, генерал, а как же проблема с вагонами и паровозами? Помнится, мои войска маршируют в Италию вовсе не из-за любви к пешим прогулкам и красивым видам, а ввиду якобы отсутствия подвижного состава, не так ли?
Жоффр слегка поморщился.
– Действительно, ваше императорское величество верно указало на имевшую место проблему с подвижным составом. Но в настоящее время, благодаря усилиям правительства генерала Петена в вопросах восстановления порядка, нам удалось частично решить эту проблему и смею вас заверить, что достаточное количество вагонов и паровозов будет изыскано в оговоренные сроки. К тому же для участия в марше союзников на Париж достаточно всего одного 1-го Особого пехотного полка, который как раз замыкает маршевую колонну и ближе всего к Орлеану.
– Смею заметить, что если правительство генерала Петена столь преуспело в деле восстановления порядка, то вашему правительству, безусловно, удастся изыскать подвижной состав и на остальные три полка Русского экспедиционного корпуса. Впрочем, 5-й Особый пехотный полк уже практически добрался до границы с Италией, где его ждут. Остальным же транспорт просто необходим. Так что, если мы все же договоримся на каких-то условиях, условие подачи подвижного состава для 2-го и 6-го Особых пехотных полков будет обязательным, причем ранее, чем начнется погрузка 1-го Особого пехотного полка для участия в параде союзных войск в Париже. И, разумеется, полное восстановление снабжения и постановка на довольствие всех русских войск, находящихся во Франции. Вы меня понимаете?
Француз заметно скрипнул зубами, но вынужден был согласиться. Продолжим переговоры.
– И главное условие, генерал. Ваше правительство объявляет со своей стороны «Сто дней для мира».
Жоффр, словно мальчишка, замотал головой.
– Это невозможно, ваше величество!
– Отчего же? Неужели мечты об Эльзасе и Лотарингии не дают спать генералу Петену?
– Не в том дело, ваше величество. Всякому здравомыслящему человеку во Франции уже понятно, что пока Эльзас и Лотарингия нам не по зубам. Тут бы государство уберечь. Но…
– Но?
– Мы анализировали такую возможность, не стану скрывать. И итог анализа неутешителен: объявив «Сто дней», мы рискуем просто обрушить фронт, который и так ненадежен.
– Насколько мне известно, генерал, идеи мира достаточно популярны во Франции. Я не имею права советовать генералу Петену, но мне представляется, что, в условиях раздробленности власти в государстве, массы скорее поддержат того, кто первый напишет на своих знаменах самые востребованные в обществе лозунги. Вы присутствовали на нашей первомайской демонстрации. Каковы ваши впечатления?
Жоффр серьезно ответил:
– Это было впечатляюще, ваше величество. Люди ликовали. Ваша популярность в народе необыкновенна. Мне устроили экскурсию по Москве, причем я сам выбирал маршрут. Все очень воодушевлены, судя по тому, что я видел и слышал. И сама армия на параде произвела очень достойное впечатление.
– А два месяца назад Россия была на грани революции и гражданской войны. Для меня не является тайной крайне негативное отношение французского генералитета к объявленному нами мирному плану и этим самым «Ста дням». Знаю, что многие во Франции считают это предательством.
– Ваше величество…
– Не перебивайте императора, генерал.
– Прошу прощения, ваше императорское величество!
– Я позволю себе опустить все события, предшествовавшие моему воцарению. Можно долго разбирать вопрос, кто кого первым предал и кто кому первый нанес удар в спину. Оставим это. Пока. Я хочу лишь заметить, что два месяца назад мы были на грани, на краю пропасти. И удержать империю от падения в пропасть нам удалось в том числе и решительным взятием на вооружение востребованных в народе лозунгов, в том числе лозунгов о мире, о земле, о социальной справедливости. У вас там в столице коммуна, не так ли? И лозунги у них очень радикальные, насколько мне известно. Вашему Комитету необходимо перехватить инициативу, как мне кажется. Опять же, это сугубо мои рассуждения, а никоим образом не советы суверенному государству и его правительству. И еще, как мне представляется, если вы объявите свои «Сто дней для мира», то германским генералам будет сложнее гнать своих солдат в атаку, а тому же президенту Вильсону будет легче аргументировать объявление войны Германии в случае, если немцы ударят по Франции вопреки «Ста дням» и стремлению народов к миру. Подумайте над этим, генерал.