Это был настоящий исполин — под два метра ростом, с плечами, которые, казалось, могли с лёгкостью выдержать вес целого дома. Его густая русая борода аккуратно обрамляла массивное лицо с удивительно мягкими чертами и добрыми голубыми глазами. Одет он был в чёрное облачение священника, что сразу навело меня на мысль о причине появления этого человека в деревне.
Похоже, епископ Троице-Сергиевой лавры оперативно одобрил моё прошение.
Стоящий рядом с великаном второй человек, сухощавый мужчина средних лет в чёрном одеянии, выглядел как тщедушный подросток.
— Приветствую вас в Угрюмихе, — я подошёл первым, слегка склонив голову в знак уважения к духовному сану. — Боярин Прохор Платонов, воевода.
— Благослови вас Господь, — голос великана оказался неожиданно мягким и мелодичным, совершенно не соответствующим его богатырскому облику. — Я иерей Макарий, прислан к вам епископом Феофаном из Троице-Сергиевой лавры по вашему прошению. А это, — он указал на своего спутника, — брат Антоний, помощник, которому поручено помочь мне обустроиться и доложить епископу о здешних условиях.
— Рад, что наше прошение было услышано так быстро, — я искренне удивился оперативности церковного ведомства. — Признаться, не ожидал.
— Епископ Феофан очень внимательно отнёсся к просьбе воеводы, очистившего Мещёрское капище от бесовских отродий, — с лёгкой улыбкой ответил отец Макарий, поглаживая свою бороду огромной ладонью. — Весть о вашем подвиге дошла и до нас.
Скорее уж к просьбе князя Оболенского.
— Отрадно слышать, — кивнул я. — Позвольте показать вам деревню и место, где вы сможете обосноваться.
Пока мы шли по главной улице, я украдкой изучал нашего нового священника. Несмотря на внушительные размеры, он шагал с удивительной грацией, словно большой медведь, привыкший контролировать каждое своё движение. В его манере держаться чувствовалась внутренняя сила и уверенность человека, твёрдо знающего своё предназначение.
— У нас есть пустующий дом в хорошем состоянии, — я указал на добротную избу у восточного края деревни. — А здесь, — мы подошли к небольшому пустырю возле центральной площади, — можно будет возвести часовню. Пока нет возможности построить полноценную церковь, но это место пригодно для начала.
Отец Макарий внимательно осмотрел пространство, прошёлся по периметру, словно примеряясь, и удовлетворённо кивнул.
— Хорошее место. Светлое. Дух здесь чистый, — произнёс он, глядя куда-то вдаль. — А земли вокруг… достаточно для небольшой пасеки?
— Пасеки? — переспросил я, не ожидав такого вопроса.
— Пчёлы — Божьи создания, трудолюбивые и мудрые, — с неожиданной нежностью произнёс великан, доставая из кармана крошечную баночку. — Вот, отведайте и оставьте себя. Мёд с моей собственной пасеки.
Я принял удивительно маленькую в его огромных пальцах ёмкость и из вежливости попробовал содержимое. Мёд оказался необыкновенно ароматным, с нотками липы и каких-то неведомых мне трав.
— Впечатляет, — признал я, пряча баночку в карман. — Не ожидал увидеть в вас пчеловода. Хотя, глядя на ваши… габариты, я бы предположил скорее воинское прошлое.
— В здоровом теле — здоровый дух, — спокойно улыбнулся священник. — Господь даровал нам тела как храмы души, и негоже позволять храму приходить в упадок. Хотя чрезмерное внимание к плоти тоже неправильно.
— Мудрые слова, — я внимательно смотрел в глаза собеседнику, пытаясь определить, что за человек передо мной. — У нас в деревне регулярные тренировки для дружины. Будете желать — присоединяйтесь.
— С удовольствием, — кивнул Макарий, и на мгновение мне показалось, что в его глазах блеснул азартный огонёк. — Тело должно быть готово и к труду, и к обороне, особенно в этих местах.
— Сколько жмёте от груди? — с усмешкой спросил я.
Собеседник искоса глянул на меня и хмыкнул, пряча улыбку в бороде.
— В семинарии было дело… двести восемьдесят поднимал, — ответил он с напускной скромностью, словно речь шла о чём-то обыденном. — Но не в этом сила Господня проявляется, чадо. Хотя, признаться, и в этом тоже.
— А как обстоят дела с духовной жизнью в деревне? — вмешался до этого молчавший брат Антоний, доставая небольшой блокнот.
— У нас уже три года не было священника, — вступил в разговор Захар. — Детей не крестили, усопших отпевали сами, как умели. А ещё у нас молодая пара есть, Настасья и Антип. Девушка из соседней деревни, хочет переехать к жениху, да всё никак не могут обвенчаться.