Полагаю, у Филиппа II знатно припекло, когда он осознал, что Фридрих буквально натянул его как какую-то дешёвую проститутку. Это был конец. Впрочем, он всё же нашёл выход из этой ситуации.
В определённый момент император, к удивлению всех, исчез (невероятный подвиг, должен я вам сказать, учитывая то, что вокруг него постоянный ворох людей). Разумеется, его тут же принялись искать, но нашли только через пару часов – одна из служанок, случайно зайдя в старую каморку, обнаружила там свисающего на петле императора, а под ним – табуретку и вонючую кучу, в которой измазалась величественная мантия императора, спавшая с него после смерти (а жаль, дорогая ведь…).
Впрочем, не обманывайтесь этой гротескной картиной – Филипп II всё же сумел перехитрить Фридриха. Как-никак, если император умрёт, то ему не придётся делать выбор, верно?
Правда, он, видимо, запамятовал, что самоубийство не только тяжкий грех, за который он попадёт в ад, но и клеймо позора, которое аккуратненько ляжет на его семью. Хотя, стоит признаться, его жена, явно не бывшая дурой, оперативно обвинила в служанку в похищении и убийстве императорской особы, после чего моментально казнила её. Таким образом, факт суицида Филиппа II был сокрыт.
Другое дело, что его последствия не были сокрыты – после смерти Филиппа II прошли выборы нового императора, в которых удивлённый и шокированный Фридрих, впрочем, не стал участвовать, решив, что в текущих обстоятельствах это будет неразумным. Даже более – он саботировал выборы, так и не явившись в имперскую коллегию курфюрстов (если что, Фридрих, сначала как герцог, а потом и как король Эйсена, был курфюрстом).
Естественно, этим не преминул воспользоваться сын Филиппа II, Филипп III, избранный королём Германии. Он, не посоветовавшись ни с кем, отнял у Фридриха церемониальную должность «великого имперского казначея», в ответ на что Фридрих, король Эйсена, а также его жена, Карла, герцогиня Далмации, объявили о своём выходе из Империи, чем вызвали очередную правовую коллизию. Естественно, это было очередным просто гениальным ходом Фридриха…
Глава 56. Имперский гамбит
Гениальность этого хода заключалась в том, что своим выходом из империи он попросту поставил под вопрос само её существование – как-никак, Империя, всё же являлась целостным государством, по крайней мере, на бумаге. Выход из неё трети территорий (примерно 1,5 миллиона квадратных километров всего, из которых примерно 0,5 миллиона приходились на Эйсен и Далмацию), конечно же, вызвал острейший кризис имперской власти.
На данный момент она не устраивала вообще всех. Папу Римского и католический клир Империи за неспособность и нежелание императоров приструнить «еретиков», князей Империи, и особенно курфюрстов – за самосуд и тиранию, а также промедление с легитимацией проведённого ими передела земли. Ну и, наконец, император взбесил вольные города и сословие состоятельных горожан своим эдиктом о таможенных границах внутри Империи, которым хотел ублажить недовольных князей, легитимизировав их самоуправство в делах таможни.
Однако, разумеется, сделал крупную ошибку, страшно обидев своих главных союзников (у императора и вольных городов одна и та же головная боль – феодалы, так что это естественный союз) и показав не щедрость, но слабость жадным хищникам – тем самым, что только что с остервенением разорвали на куски другого своего противника, католический клир.
Естественно, это было ужасным просчётом. Впрочем, пожалуй, Империя, имеющая в своей основе просто мощнейший запас прочности, могла бы пережить даже это, если бы не следующий шаг императора – его решение примкнуть к католическому клиру (в обмен на скорейшее официальное признание за ним императорского титула и ряд других уступок) оказалось роковым.
Явно недооценив масштабы Реформации и скорость её распространения, император совершил ужаснейшую ошибку, пытаясь усесться сразу на двух стульях. Впрочем, всё, что у него получилось – это оказаться меж двух огней, сталкиваясь с непониманием и гневом со стороны горожан и князей, а также недовольством клира, явно желающего чего-то большего, чем ряд жалких полумер.
Разумеется, он и здесь попытался выправить ситуацию, однако его подвело здоровье – вымотанный как морально, так и физически политическими неурядицами и суицидом отца, он слёг в кровать, де-факто пустив ситуацию на самотёк. Его жена попыталась временно взять на себя часть его функций, но тщетно – при императорском дворе уже началась грызня за титул регента и влияние на малолетнего сына императора, парализовавшая работу центральной власти и сделавшая любые её попытки не только бесплодными, но и катастрофическими.