Узнав об угрозе, император почувствовал даже не испуг, а скорее досаду. Сколько душевных сил потрачено на подготовку к празднику! И что же, теперь надо забыть про долгожданное торжество?!
Военный налог, починка крепостных стен, мобилизация.- даже от самих этих слов становится холодно, неуютно, а ноздри чувствуют запах железа и крови.
"Почему боги никогда не дают нам прожить жизнь, как мы хотим?!"
Молодой офицер и начальник тайной службы ждали ответа. И еще одно существо присутствовало при их беседе. Маленькая ручная обезьянка пристроилась на плече главы империи. Дергая пурпурную мантию, она что-то щебетала в ухо хозяина. Машинально погладив зверька, император вдруг представил, как по коридорам дворца идут одетые в шкуры люди, а его любимица, пристроившись ни вершине колонны, строит им гримасы.
" Что если какой-то безмозглый бородач примет ее за злого карлика из своих мифов? Бросок палицы и трогательное живое создание превращается в прилипший к стене комок крови и шерсти."
Он поймал себя на том, что испугался сейчас не за судьбу страны и даже не за свою собственную жизнь. Но видно так устроен человек, что судьба братьев меньших трогает порой больше, чем вселенские трагедии. Может быть, их бескорыстная преданность и вера в хозяина заставляет нас почувствовать себя богом, и мы невольно стремимся оправдать эту веру.
Офицер по-прежнему стоял навытяжку, и ждал приказа. Неожиданно в голове императора промелькнула сумасшедшая идея:
" Вот кто может спасти страну! Последний солдат империи станет ее верховным командующим. Он соберет все, что осталось от армии и выступит к границе. Вдруг ему удастся остановить варваров?"
Сомнения как всегда стояли на страже:
" Какая наивность! Этот парень всего лишь честный служака. Лучшее, что он сможет сделать, это геройски погибнуть в первых рядах, в то время, как последние уже обратятся в бегство. Подло взваливать на его плечи непосильный груз и обрекать его на такую судьбу."
Пауза затянулась. Только обезьянка продолжала беспечно щебетать, смешно обнимая мордочку лапами. Плечо хозяина казалось ей вполне надежным пристанищем, а от страха перед будущим природа заботливо оградила наших меньших братьев. В какой-то момент императору даже захотелось поменяться с ней местами. Но он быстро прогнал эту недостойную человека мысль и, наконец, отдал приказ. Решение возникло спонтанно, и по мере того, как он говорил, голос становился все тверже и увереннее.
Привычка к дисциплине не позволила офицеру проявить свои чувства. Он ждал, что ему велят немедленно вернуться и готовить гарнизон к обороне. Надеялся, что дадут подкрепление, и может быть, отметят его усердие, повысив в звании. Но не мог же он ожидать, что его назначат наместником на родной остров императора! О такой награде можно было только мечтать. Но почему это случилось в такое неподходящее время? Люди с его опытом нужны сейчас в совершенно другом месте!
Подписав указ о назначении, император вручил его новоиспеченному наместнику. Тот принял его, склонив голову и опустившись одно колено. В тот же самый момент на его плечах оказалась обезьянка. Офицер не позволил себе даже шелохнуться, а у императора радостно защемило сердце. Звериная интуиция подсказала его любимице путь к спасению.
- Возьми ее как подарок! Это существо приносит удачу, - произнес он, улыбаясь, а потом неожиданно подумал:
" Сейчас ты спас целых две жизни. Можно считать, правление удалось!"
Чеканя шаг, офицер покинул зал. На его плече, вцепившись лапками в грубую ткань солдатского плаща, сидела обезьянка. Ожидая неприятного разговора, император повернулся к начальнику тайной службы. Но тот попросил разрешения уйти. Провожая его взглядом, император вдруг осознал, что вряд ли больше увидит своего советника. Главный хранитель государственных секретов наверняка уже понял, что настало время думать только о личном спасении. На какой-то миг императору стало страшно, но потом с плеч словно свалилась гора:
" Теперь ничто не помешает провести праздник! А что ожидать от варваров знают только боги."
Он живо представил сцену, происходящую сейчас где-то в лесных дебрях. У затухающего костра седая сгорбленная ведьма бормочет заклинания и водит грязным пальцем по обгоревшей бычьей лопатке. С высоты деревянного трона за ней пристально следит рыжебородый гигант. От того, как лягут трещины на костях, зависит его решение. Орда варваров может хлынуть в пределы империи, может отправиться на другой край Земли, или надолго остаться в своих лесах.
" Случайный рисунок трещин на обгоревших бычьих костях решает участь великой державы! Судьба смеется над потугами правителей, так стоит ли смешить ее еще больше?"
Праздник состоялся в назначенный срок. Казалось, возродились времена былого расточительства и имперской роскоши. И пускай знатоки и гурманы шептались, что к столу подают дешевое вино, а вместо устриц собранные в порту мидии. Гости с жадностью накидывались на угощение, словно предчувствовали голодное лихолетье. Не остались обделенными и поклонники муз. Умирающая цивилизация все еще порождала удивительные хрупкие цветы поэзии и литературы. За многовековую историю оттачивался стиль, совершенствовалось искусство владения словом. Приглашенные на пир литераторы и поэты, творили стоя на плечах великих. Они даже превосходили предшественников утонченностью и красотой слога. Однако яд умирания сочился сквозь изящные гирлянды слов. Почти у каждого второго проскальзывала тема "последней весны". Император смотрел в окно на усыпанные цветами ветки и думал, что весна не может быть последней. Это смертные существа свою собственную кончину пытаются выдать за крушение мира. Но, вопреки им, мир возрождается с каждым приходом солнца.
Под вечер литературный праздник превращался в оргию. На столах, вращая бедрами, плясали полуобнаженные танцовщицы. Мастера изящной словесности заплетающимся языком выкрикивали что-то нечленораздельное. Хмельные головы падали прямо в тарелки, объедки висели на лавровых венках победителей. К тому времени император уже отдыхал в своих покоях. Он не осуждал людей, но сам старался быть дальше от всего грубого и земного.
В последний день гулянье не затихало до самой ночи. Императору пришлось засыпать под пьяные крики, долетавшие даже в другую половину дворца. Но накопившаяся за неделю усталость взяла свое. Веки сомкнулись, и шум пьяной толпы трансформировался в шелест волн. Разбиваясь о деревянный нос корабля, они рассыпались брызгами пены. Море сверкало на солнце, а над парусом качалось неестественно голубое небо. Держась за корабельный канат, он стоял на высокой корме и смотрел, как впереди из-за пены прибоя вырисовываются очертания знакомого порта. Сердце сладко щемило от радости возвращения. А на плече, ухватившись лапками за воротник плаща, сидела его любимица... Как это часто бывает во сне, декорации неожиданно сменились. Он увидел себя в приемной перед главным церемониальным залом дворца. В небольшом пространстве перед закрытыми дверями толпились венценосные особы. Он узнавал их по скульптурам из царской галереи. Вот этот низкорослый атлет - великий воитель. При нем границы империи достигли пределов цивилизованного мира. Толстяк с капризно оттопыренной губой вошел в историю развратными оргиями и безумным расточительством. Но в те годы страна находилось на вершине могущества, и могла позволить себе такого правителя. Седовласый старец печально улыбнулся императору, и тот узнал монарха-философа, последнего к чьему имени еще по праву прилагалась приставка "великий". Говорят, что он предсказал кончину империи, и где-то в архивах пылиться единственный экземпляр пророческой рукописи. А вот в толпе мелькнуло лицо дяди. Кожа прокоптилась от пламени адских жаровен, в глазах несчастного отблески нестерпимой нечеловеческой боли. Император хотел подойти и сказать, что каждый день молится о прощении грешника, но его оттеснили спины в пурпурных мантиях. Предшественники вели себя как-то очень суетливо и странно. Неожиданно он понял, что они всего лишь слуги, а настоящий великий император находится там за закрытыми дверями. В этот момент зазвонил колокол, и толпа венценосцев бросилась в зал. Он поспешил за ними и в этот миг начал просыпаться.