Потом эти двое снова отвезли меня в абсолютно жуткое место, закрытое помещение без окон и поместили на не менее странную кровать, которая медленно и неотвратимо въезжала в странный белый шар.
Тут уж я приготовился дать бой, и сжечь это непонятное нечто.
И сжег бы с удовольствием. Если бы не одна возникшая неожиданно проблема. Асси, словно почувствовав мой настрой, снова скастовала на меня заклятие подчинения. Сложно что-то сжигать, если невозможно шевельнуться. Сцепил зубы, чтобы не заорать от ужаса при сыне. Он, кстати, этот аппарат за угрозу не воспринимал. С другой стороны, это ведь не его собирались пытать.
Поэтому мне пришлось делать вид, что все, что происходит, совершенно не внушает мне опасений. Ну а то, что я сжал кулаки и зубы, то чисто рефлекторно. А вовсе не потому, что я хочу орать от ужаса.
Про себя я ругал последними словами Магнуса за то, что он меня вытащил из под завалов, не позволив умереть с честью. Из-за его невместного геройства несколько дней назад, я был вынужден вот прямо сейчас закрыть глаза, чтобы сын и Асси не успели понять, что из-за этого светлого движущегося нечто я пребываю в дикой панике, недостойной Стража, даже бывшего Стража. Святая Инквизиция, за что мне все это? Я считал, что рассказы о ужасах Императорской Лаборатории существуют для того, чтобы пугать начинающих учиться в Академии Стражей. Сам я панический ужас перед Лабораторией не испытывал. Ожидая от нее обычных пыточных застенков.
Зря я не задумывался о тех слухах, что рассказывали о Лаборатории раньше.
Все, что я видел сейчас вызывало у меня не просто страх, а панический ужас. Это место ... не принадлежало этому миру.
Хуже всего было то, что я сам учил Рлеся не поддаваться страху. Он рос в уверенности, что его отец не знает, что такое страх. До того, как я попал в Лабораторию, я тоже был в этом уверен. Я не мог в присутствии Рлеся показать, что мне было страшно!
Когда я уже смирился с тем, что сейчас меня начнут резать на куски, белый шар выпустил меня из своих объятий.
После этого Ассиль выдала мне странное одеяние, больше похожее на одежду прислуги или крестьян, чем ночную рубаху дворян. И приказала не сопротивляться, пока на меня оденут это.
Решив, что лучше странное одеяние, чем вовсе никакого, не сопротивлялся, пока Асси помогала мне одеться. Одеяние было чистым, и выглядело... новым. На нем были какие-то странные письмена. В подробности я вдаваться не стал, решив, что Асси виднее, во что облачать испытуемых.
После того, как меня снова отвезли в мою комнату, Ассиль строго сказала Рлесю, что магический контракт не отменяет того, что он обязан учиться. И выдала ему схему занятий.
Мне показалось, или она просто хотела спровaдить его, чтобы поговорить со мною без посторонних?
Разговора с нею я ждал, поэтому меня, честно говоря, бесило, что Асси продолжительное время очень внимательно рассматривала какие-то странные рисунки. Причем, я был почти уверен, что эти рисунки как-то связаны со мною, и ничего хорошего мне не обещают. Почему именно? Назовем это интуицией Стража. С чего бы Асси в моем присутствии рассматривать картинки, ко мне отношения не имеющие? А по поводу того, что картинки несли в себе угрозу... тут тоже все было просто. Асси хмурилась, рассматривая их. Ей явно не нравилось то, что она видела.
Наконец она закончила изучение картинок, и сосредоточила свое внимание на мне. Ее взгляд мне не понравился.
- Рей, мне нужно с тобой кое-что обсудить, - серьёзно произнесла эта новая Асси, мгновенно напомнив мне ту Асси, которую я знал в детстве.
Глава 12
В моей практике, еще задолго до появления в этом мире, была у лечащего врача такая обязанность перед пациентом: хирург был должен пояснить пациенту, какое именно лечение назначается. Одним словом, с одной стороны, провести беседу я была обязана. А с другой стороны, пациент меня с объяснениями довольно откровенно... послал. Заявив, что ничего слушать не желает. От неизвестности ему трястись милее, видимо.
В этом мире, большинство моих нынешних пациентов ко мне в Лабораторию попадали уже в достаточно измененном состоянии. Поэтому общаться приходилось в основном с родственниками... пациентов. Или испытуемых как тут называли измененных, не пожелавших отправиться в мир иной сразу, в момент нахождения у себя метки тьмы. Так как испытуемые, я имею ввиду уже измененные испытуемые, человеческую речь понимали на уровне четырехлетнего ребенка.