Царевна Софья Алексеевна
Когда Петр I, возвратившись в 1698 г. из-за границы, наказывал стрельцов, то приказал развешать их по всем зубцам Кремлевской стены для всенародного зрения. А в Девичьем монастыре, где содержалась под караулом его сестра, повешено было за решеткой в окошках ее кельи несколько стрельцов с челобитными на ее имя.
Однажды денщик Петра I, бывший генерал-аншеф Михаил Афанасьевич Матюшкин, стоя за санями, заметив, что государь, против обыкновения, едет к Девичьему монастырю, где содержалась под стражею сестра его, царевна Софья, ужаснулся, опасаясь последствий. Петр сорвал печать от дверей кельи и, войдя с дубиною в руках, сказал, что он, отправляясь в дальний поход, пожелал с нею проститься.
Софья, сидя за гребнем, не переменила ни вида, ни положения, но сказала, что это излишне и что единому праведному суду Божию решить общее их дело. Петр, выходя, со слезами сказал Матюшкину:
– Жаль! Сколько умна, столько и зла, а могла бы мне быть правою рукою.
(Из собрания П. Карабанова)
Близ Троицкой дороги, не доезжая села Рахманово, вы видите село Софрино; оно принадлежит графине Ягужинской, а прежде это была собственность царевны Софьи Алексеевны, точно такая же, как и село Софьино, при берегах Москвы-реки, на зимней Рязанской дороге. Тут росли богатые плодородные сады, разведенные самой Софьей. Дом Ягужинских был дворцом ее, впоследствии он перестроен.
В Софьине недавно помнили дворец царевны. Он был с чистыми сенями, располагавшимися посередине двух больших связей, из коих каждая разделялась на две светлицы. И в том, и в другом селе рощи были сажены по распоряжению самой Софьи, а некоторые деревья и собственною ее рукой.
В селе графини Ягужинской светлеет еще летний пруд царевны, богатый рыбой. Он обсажен деревьями, на которых весьма долго оставались вырезанные литеры, означавшие, каждая, имя Софьи и друзей ее. В литерах этих угадывались имена князя Василия Голицына, Семена Кропотова, Ждана Кондырева, Алмаза Иванова, Соковнина и других.
Народ толкует, что Софрино прежде называлось Софьиным же; но что, при пожаловании его в поместье, имя Софьино было изменено по каким-то причинам.
(М. Макаров)
При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра I выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили царю, что положение очень опасное.
– Чего вы боитесь, господа? – ответил Петр весело. – Слыханное ли дело, чтобы царь русский утонул в море немецком?!
Только что аккредитованному при русском дворе бранденбургскому посланнику Петр назначил аудиенцию в четыре часа утра. Посланник явился во дворец в пять, но императора уже не застал, тот уехал в Адмиралтейство. Посланник принужден был отправиться туда же, так как имел весьма спешные поручения.
Царь, когда ему доложили о прибытии бранденбуржца, был наверху мачты строящегося корабля.
– Если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале, пусть позаботится взойти сюда, – сказал Петр.
Посланнику, чтобы вручить императору верительные грамоты, ничего не оставалось, как взобраться по веревочной лестнице на грот-мачту и провести длительную беседу о важных политических вопросах, сидя между небом и морем на бревне.
(«Анекдоты из жизни Петра Великого»)
Петр I и Август II, король Польский
Известно, что Петр Великий и Август II, король Польский, имели необычайную силу. Однажды случилось быть им вместе в городе Торне на зрелище битвы буйволов. Тут захотелось поблистать Августу пред царем богатырством своим, и для этого, схватив за рога рассвирепевшего буйвола, который упрямился идти, – одним махом сабли отсек ему голову.
– Постой, брат Август, – сказал ему Петр, – я не хочу являть силы своей над животным, прикажи подать сверток сукна.
Принесли сукно. Царь взял одною рукою сверток, кинул его вверх, а другою рукою, выдернув вдруг кортик, ударил на лету по нему так сильно, что раскроил его на две части. Август, сколько потом ни старался, был не в состоянии сделать то же.
При свидании с королем Августом в городке Бирже царь Петр Алексеевич остался у него ужинать. Во время стола Август заметил, что поданная ему серебряная тарелка была не чиста. Согнув ее рукою в трубку, бросил в сторону. Петр, думая, что король щеголяет пред ним силою, также согнул тарелку и положил перед собою. Оба сильные, государи начали вертеть по две тарелки и перепортили бы весь сервиз, ибо сплющили потом между ладонями две большие чаши, если бы эту шутку не кончил Петр следующею речью: «Брат Август, мы гнем серебро изрядно, только надобно потрудиться, как бы согнуть нам шведское железо» (т. е. победить шведов).