— А как вы считаете, а вот Наполеон, если бы танцевал, не отдавал бы в канун войны предпочтения женам собственных генералов перед польками?!
Мы не знаем, что делал бы Наполеон, если бы танцевал[47], но зато нам известно, что Александр даже если и слышал подобные сожаления, внимания на них не обращал. Наилучшее доказательство "не обращения" он дал, пригласив на бал в Закрете сплошных виленских дам — и без мужей! (Некоторые из них осмелились даже запретить женам в этом балу участвовать).
Карл Багговут (1761–1812) был родом их эстонского семейства Баггохуфвудтов, и точно так же, как и у Беннигсена в его жилах текла немецкая кровь. Точно как и тот, он начал службу в германской армии (у маркграфа Анпахского, Карла Фридриха), чтобы потом перейти в русскую армию в чине подпоручика (Беннигсен в чине подполковника). Он сражался в Крыму и в Мультанах (Молдавии), в Польше и в Швеции, где пережил два величайших своих успеха: искусным маневром не допустил захвата неприятелем города Ништад и под Иверисимо разбил генерала Вегесака, спасая тем самым город Або, в котором размещалась главная штаб-квартира русских. Тем не менее, царь все так же не желал танцевать с его женой.
Зато, время от времени, он приглашал потанцевать супругу Барклая (в девичестве Бекгоф), о которой ее супруг, генерал Барклай де Толли, очень заботился — например, он посылал ее на чешские воды с двумя своими адъютантами, Затцем и Шмейдом. Вот вы заметили, что здесь звучат сплошь нерусские, в основном — немецкие фамилии. К тому же, чтобы было еще смешнее, в жилах Барклая было много шотландской крови. Его шотландские предки, семейство Барклай оф Толли, в XVII столетии эмигрировало в Меклембург, а потом и в Ригу.
Михаил Барклай де Толли (1761–1818) был среди пяти господ Б. абсолютным рекордсменом — дядя, который его воспитывал, записал его в кирасирский полк капралом еще до того, как парню исполнилось восемь лет. За участие в многочисленных кампаниях (Турция, Швеция, Финляндия, Польша, Пруссия и Франция) он получил от царя целую телегу орденов, чин фельдмаршала и титулы графа и князя. Российское высшее общество ненавидело этого "онемеченного шотландца", поскольку имелась у него не слишком деликатная привычка разговаривать в обществе со своими доверенными людьми по-немецки, что русских "глушило". Это был хладнокровный, хороший командир, но — как вспоминает мемуаристка — хотя он и одерживал победы, "хороших манер у него нисколько не прибавлялось".
Немцем был и четвертый Б., Фридрих Вильгельм, а по-русски: Федор Федорович Буксгевден (1750–1811), из рода первых крестоносцев, которые прибыли в Ливонию, где основали орден Меченосцев (орден Братьев Меча). Сражался он в Польше, Турции и Австрии, но более всего свершил — как и Багговут — в Скандинавии. В Швеции, под Роченсальмом (1789) и Свеаборгом (1808 — он вынудил этот город сдаться) и в Финляндии, которую захватил в 1809 году. Павел I сделал его генерал-майором, графом и губернатором Санкт-Петербурга, а потом, по своему обычаю, в момент раздражения выгнал вон, в Германию (1798). В третьем раунде, по воле Александра, Букгевден был в российской армии вторым после Беннигсена человеком, хотя в действительности был военной бездарью. Под Аустерлицем он скомпрометировал себя более других. Зато он был прилежным и вежливым (о нем говорили: выскочка и лизоблюд), что все объясняет.
Наиболее знатным из всех был пятый Б., князь Петр Багратион (1765–1812), ради отличия — грузин, происходивший из рода некогда правящих в Имеретии царей. Воевать он начал в семнадцать лет и делал это великолепно. Ничего удивительного: он был учеником самого Суворова. Доказательства собственной храбрости и интеллигентности Багратион дал на многих фронтах, от Италии, до Черкессии. В 1805 году, под Шёнграбен, с шестью тысячами человек он целый день сдерживал многократно превосходящие силы Мюрата и Ланна. Именно он, после бегства Александра и контузии Кутузова, вывел остатки армии со страшного поля под Аустерлицем. За это он получил чин генерал-лейтенанта и орден Святого Георгия. А кроме того, он был красивым мужчиной. В него была влюблена сестра Александра, великая княжна Екатерина Павловна.
Разум Багратиона была весьма специфическим, на одну пятую он состоял из хладнокровного расчета, а на четыре пятых — из необузданности, легкомыслия, безответственности и фатовства. Даже его приятель, граф Растопчин, укорял его за безумные "глупости". Самой же величайшей "глупостью" князя Багратиона была женитьба на красивейшей польке, графине Сковроньской, эротическая разнузданность и сексуальная филантропия которой сделались вскоре (после смерти супруга в 1812 году) притчей во языцех. Ах, эти польки…
47
В действительности Наполеон иногда танцевал, но крайне плохо. После контрданса с Валевской, Анетка Потоцкая (Графиня А́нна-Мари́я-Е́ва-Аполо́ния Пото́цкая, урождённая Скумин-Тышке́вич — автор мемуаров, рассказывающих об императоре Наполеоне, его ближайшем окружении и о настроениях польского общества накануне и в ходе вторжения наполеоновских войск в Россию в 1812 году) вроде как сказала ему:
— Воистину, Ваше Величество, для столь великого человека вы танцуете великолепно.
Зато с большой охотой Наполеон играл с дамами в карты.
"Еще утром император называл тех дам, которые будут играть с ним вечером, — вспоминала Потоцкая. — Его выбор, как правило, падал на одну из наиболее пожилых дам и на пару наиболее молодых". — Прим. Автора.