Оргии, еженощно устраиваемых троицей И-К-М были настолько занимательными, что днем никто их не видел, они спали сном трудяг, а даже если и видели, то в состоянии похмелья, и предпочитающих сидеть, а не стоять. Констан, описывая все это, указал два имени, к императорскому братцу же отнесся в соответствии с этикетом, называя его "выдающимся лицом": "Великий князь Константин вместе с князем Мюратом и другими выдающимися лицами ежедневно устраивали гулянки, на которых хватало всего, а хозяек дома представляли некоторые их дам. И подумайте, сколько мехов и бриллиантов вывезли те из Эрфурта!".
Похоже, это и вправду были ужасно разгульные parties, если даже богобоязненный камердинер, который многие ампирные интимные события и скандалы описал так, словно собирался включать в книжки для дошкольников, на сей раз позволил себе высказаться, понятно, типичным для своих писаний метафорическим языком ("представляли хозяек дома"). В одном только патриот-бонапартист Констан солгал: вмешивая в режиссуру развязных встреч за столом Константина, который там был всего лишь гостем. Королем всех этих пьяных безумий был Иероним Бонапарт (1784–1860), который такимобразом — не исключено даже, что неосознанно — играл роль, назначенную ему французской разведкой.
Сексуальные оргии и всяческие затеи из царства непристойных выходок были стихией Иеронима. Родился он с талантом ко всему этому, как Леонардо — с талантом к изобретательству. Иероним Бонапарт, самый младший брат Наполеона, был Леонардо эротики, проявив в этом плане громадные способности и постоянно заставая общество врасплох новейшими своими изобретениями. По этой причине Наполеон сердился на него, но все прощал и, в конце концов, женил его (1807 г.) на герцогине Екатерине Вюртембергской, одновременно сделав его королем Вестфалии.
Вестфальский двор во времена Иеронима славился тем, что мужья там крайне редко получали приглашения на балы, зато супруги всех придворных и сановников постоянно получали от короля какие-нибудь бриллиантовые "компенсации" и "награды" (все это весьма быстро привело к финансовому краху королевства), и что даже наиболее либеральные матери боялись посылать на балы своих дочерей. Изобретения, увидевшие дневной свет (а точнее — ночной) в Касселе (столице Вестфалии), Иероним впоследствии демонстрировал в других столицах. В 1812 году в Варшаве вино совершенно не пользовалось спросом, дело в том, что разошелся слух, будто бы пребывающий как раз тогда на берегах Вислы король Вестфалии купается со своими дамами в вине, которое затем купцы выкупают и разливают по бутылкам. Прощаясь с Константином в Эрфурте, Иероним спросил:
— Скажи, чего ты хочешь, чтобы я прислал тебе из Парижа?
— Даю тебе слово, что не желаю ничего, — ответил великий князь. — Твой брат подарил мне красивую саблю, я весьма удовлетворен, и ничего больше не хочу.
— Но хоть что-нибудь я должен тебе прислать тебе, мне это доставит большое удовольствие.
— Ну ладно. Пришли мне шесть тех девиц из Пале-Рояль.
Иероним свое слово сдержал. Зная характер франко-российских отношений в то время и серьезность игры, можно ли иметь какие-либо сомнения, что эта "посылка" была тщательно отобрана, вышколена и запрограммирована французской разведкой? Ну а на полях можно было бы поразмышлять над извечной изменчивостью людских капризов и радостей. Ведь тот же самый Константин впоследствии "приказывал гулящим головы брить". Происходило это уже после падения Империи, когда многие шпионские делишки периода Ампира вышли на свет Божий, и, быть может, этот парикмахерский энтузиазм Константина был местью дамам легкого поведения за специальную посылку из Парижа.
В Эрфурте дам "представлявших честь дома" старательно контролировал агент номер один наполеоновской разведки, правая рука и заместитель Савари на посту начальника Тайного Кабинета, эльзасец Карл Людовик Шульмайстер (1770–1853). Этот человек, которого специалисты считают наиболее выдающимся во всей истории асом стратегической разведки, на своем счету уже имел огромные достижения в качестве крупной фигуры в императорском покере — в частности, в 1805 году, перед Аустерлицем, переодевшись в мундир австрийской армии, он проникал в штаб-квартиру Кутузова и даже принимал участие в секретном штабном совещании! Против русских он действовал еще в 1806–1807 годах на территории Кёнигсберга. Терпеть не могу повторяться, потому за его достаточно исчерпывающим жизнеописанием отсылаю читателей к другой моей книге[79]. А в этой же нас интересует Эрфурт.