- Да уж, весь день отбирал у неё недозрелую смородину, - Адальберто передёрнул плечами. - И морщится же, и ест!
Ужин тёк своим чередом за пересказами событий прошедшего дня. Первым удалился, пожелав всем спокойной ночи, Адальберто. Его очки остались лежать на краю стола, поблёскивая стёклами в свете белого пламени. Потом ушли Маша и Луксор, он осторожно придерживал её под руку, и шар огня освещал тонкую драгоценную диадему в волосах девушки.
Ишханди коснулась руки Зорга: прохладные пальцы легли на его запястье. Распускающиеся за окном цветы хаоса, наполняя воздух едва уловимым, сладким ароматом.
- Ты не дал ей убить Ордена, - тихо напомнила Ишханди. - Почему ты его пожалел?
Он поймал её руку - тонкие, прохдадные пальцы, блестящие в свете белого пламени кольца - прикоснулся губами.
- Не его. Её. Орлане было бы сложно жить с таким грузом. Я же чувствовал, как долго она пыталась решиться и не могла.
Ишханди тряхнула волосами.
- Орден выставлял себя великим магом, которому чужды человеческие слабости, а сам... Тебя не волнует, что теперь всё не так? - тихо спросила она. - Так раньше не было в нашем мире. Так... просто.
- Пока в нашем мире есть эта простота... человечность, я за него спокоен.
Из-под её пальцев лилась музыка.
Ночь дышала прохладой в открытые окна, и ветер осторожно касался лёгких занавесок. А в доме они были одни. Орден сидел на прохладных мраморных ступеньках, Вера - в пол оборота к нему - за фортепиано. Умолкли птицы за окном, опускалось за горизонт раскалённое южное солнце.
В их мире была только прохлада вечернего ветра и музыка, льющаяся из-под её пальцев.
Цветущие степи за окном - привычное дело для того, кто много путешествует по Объединенному государству. Новичку в этом деле тяжело: как на выезде из города усядется возле окна, так и не оторвать его, даже от фирменных вафель с яблочным повидлом и сливочным сыром отказывается.
Антонио с удобством устроился на своей верхней полке, сунул под плечи подушку и раскрыл книгу на том месте, где она была заложена железнодорожным билетом.
- Чаю не желаете? - в купе заглянула проводница.
- Нет, спасибо, - он покачал головой.
Книжная героиня - молодой следователь - вдруг напомнила ему Машу.
Прошло уже больше трёх месяцев с тех пор, как Маша ушла в мир магов, и апрель разбросал по степям вокруг Нью-Питера мириады пахнущих мёдом цветов. В Центре всё шло по-старому: Вольфганг придирчиво мерил взглядом каждого, входящего на территорию, Галактус изредка собирал своих подчинённых, чтобы сообщить, как же медленно они работают, Берг в своей библиотеке бормотал что-то про лодки и Сантарин, а в кабинете психолога Герда утихомиривала сорвавшегося во время смены новенького боевика. Кабинет Маши занял Герман, ничуть не менее талантливый и инициативный, разве что не в пример плохо разбирающийся в опере, и иногда Антонио не хватало Маши - застывающей в раздумьях посреди коридора.
Но жизнь шла своим чередом: июльский запах яблок, сентябрьские костры в степях, дожди в ноябре, январские холод, кровь и вороны. Апрельский медовый запах цветов.
Вскоре после январского переворота в Альмарейне новую императрицу короновали. Антонио знал: Маша предлагала Ренате поселиться в замке как члену императорской семьи, но та отказалась. После известия о гибели Истемира, Рената подала заявление и уже на следующий день отправилась к родителям в Искру. Мечты о лучшем из миров оказались ей чужды.
Вскоре после ухода Маши женился Ник. Торжество было тихим, за исключением того, что на него явилась императрица и на радостях принялась обнимать ошалевших от такого внимания молодожёнов. На предложение поехать со всеми гостями в ресторан она ответила:
- Разве только на полчасика, а то Провизор ругается, когда я из замка надолго пропадаю.
Вечерело. Книжка не читалась. Антонио сунул её под подушку и посмотрел в окно. В серых сумерках, на самом горизонте светился огнями некогда секретный город Петербург-69.
А вы знаете, откуда берутся звёзды? Это в небе отражаются огни Нью-Питера.
Продолжение следует в романе "Императрица и смерть"