В это время Елизавета мало интересовалась политикой, казалось, жила в свое удовольствие, насколько ей позволяли скромные средства, отпускаемые на содержание ее небольшого двора. Ревность и подозрительность со стороны Анны Иоанновны и ее приближенных оставались в силе. Очевидно, что и по характеру, и по внешним данным императрица проигрывала общительной и привлекательной Елизавете. К тому же принцесса, несмотря на скромные средства, успевала следить за европейской модой, ее обаяние и вкус уже тогда оценили иностранные дипломаты. Достаточно отметить случай, упомянутый в записках леди Рондо, супруги британского посланника в Петербурге. Однажды на придворном приеме императрица Анна поинтересовалась у прибывших в Петербург членов китайского посольства, кто из присутствующих дам кажется им наиболее привлекательной. Руководитель делегации, как и подобает дипломату, да еще из восточной страны, отвечал уклончиво: «В звездную ночь трудно было бы сказать, какая звезда самая яркая». Но императрица ожидала прямого ответа. Тогда китаец поклонился принцессе Елизавете и заявил, что «…среди такого множества прекрасных женщин он считает самой красивой ее».
Ревность и подозрительность по отношению к Елизавете порождали самые разные планы по поводу ее судьбы. Некоторые из приближенных Анны Иоанновны предлагали заточить ее в монастыре. Но против этого выступил могущественный фаворит Анны – Бирон, он сумел уверить императрицу, что столь жестокий поступок нанесет урон ее популярности. В отличие от других высокопоставленных вельмож, не жаловавших Елизавету своим вниманием, Бирон, напротив, время от времени оказывал некоторую поддержку полуопальной принцессе. Елизавета, видимо, не забыла этого. Также не ослабевала активность дипломатов в поиске женихов для Елизаветы среди иностранных принцев. Это позволило бы удалить ее из России, а заодно и решить некоторые внешнеполитические проблемы, например укрепить союз с какой-либо европейской (или даже неевропейской) династией. Так, среди женихов значились герцог Саксен-Кобург-Мейнингенский, правитель крайне небольшого герцогства в Германии, португальский инфант и даже персидский шах.
Правление Иоанна Антоновича. Возникновение заговора
Так прошли десять лет. В октябре 1740 г. императрица Анна умерла. По ее завещанию императором объявлялся ее внучатый племянник Иоанн Антонович. Ему было тогда всего лишь два месяца от роду. Так, находясь в колыбели, он вступил на трон под именем императора Ивана III. Иваном I считался в данном случае Иван Грозный, который первым принял титул царя. В современной литературе Иоанна Антоновича чаще называют Иваном (Иоанном) VI, в этом случае Иваном I является Иван Калита, а Иван Грозный – это Иван IV.
Император Иоанн VI Антонович.
Регентом, фактически правителем страны при младенце-императоре, по воле почившей императрицы стал Бирон. Чувствуя себя в определенной изоляции, Бирон старался теперь привлечь на свою сторону Елизавету. Он увеличил выплаты на содержание ее двора, давал понять, что при случае готов согласиться пригласить на трон ее племянника, голштинского принца Карла Петера Ульриха.
А всегда осторожный канцлер Остерман ненароком обидел Елизавету. Осенью 1740 г. в Петербург прибыло диковинное посольство от персидского шаха Надира. Он намеревался посвататься к Елизавете, прислал в подарок четырнадцать слонов, из них девять – для младенца Иоанна Антоновича и четыре – для Елизаветы. Остерман по каким-то своим расчетам утаил этот подарок. Тогда принцесса отправила к канцлеру своего придворного М. И. Воронцова, который от ее имени напомнил Остерману, что тот своей карьерой обязан ее отцу Петру Великому. Канцлер почувствовал себя оскорбленным и увидел в Елизавете врага.
Но все же Бирон не удержался у власти. Против него объединились его могущественные противники из числа вельмож и приближенных Анны Иоанновны: прежде всего А. И. Остерман и Б. К. Миних. Обиженными почувствовали себя и родители Иоанна Антоновича – Анна Леопольдовна и ее супруг принц Антон Ульрих Брауншвейгский, которые полагали, что у них никак не меньше прав на регентство при своем сыне. Не было поддержки у Бирона и среди военных, гвардейцев, не пользовался он популярностью и среди дворянства. Не прошло и месяца, как произошел очередной переворот. Однажды ноябрьской ночью отряд гвардейцев под руководством самого Миниха вломился в спальню регента, он был арестован, лишен властных полномочий, всех чинов и наград и был отправлен в ссылку в далекий зауральский городок Пелым.