Племена, королевства, города-государства, федерации и конфедерации, как и национальные государства, не могут претендовать на роль "естественных" единиц политической близости или действия; они возникали и исчезали, иногда превращались в империи, иногда поглощались ими, исчезали и возникали, когда империи воевали друг с другом. Ни один тип государства не имеет фиксированного отношения к демократии как принципу управления. От Римской республики третьего века до нашей эры до Франции двадцатого века мы встречаем империи без императоров, управляемые разными способами и называемые разными именами. Империями правили диктаторы, монархи, президенты, парламенты и центральные комитеты. Тирания была и остается возможной как в национально однородных государствах, так и в империях.
Империи в истории отличались способностью задавать контекст, в котором происходили политические преобразования. Заманчивые возможности подчинения и обогащения заставляли империи находиться в движении, в напряжении или конфликте друг с другом и с другими типами государств. Воспоминания о прошлых империях, неприятие и страх перед ними, стремление создать новые сложные государства вдохновляли и сдерживали лидеров и последователей, амбициозных, равнодушных и вынужденных.
Темы
Если империя как форма государства была устойчива во времени, то империя как способ правления не была единообразной. Данное исследование посвящено различным способам, с помощью которых империи превращали завоевание в управление, а также тому, как империи балансировали между включением людей в состав государства и сохранением различий между ними. Прослеживая траектории империй в этой книге, мы рассматриваем следующие пять тем.
Различия внутри империй
Наши главы посвящены тому, как империи использовали политику различий. Мы используем этот термин более широко и нейтрально, чем современные мультикультуралисты, которые призывают к признанию отдельных сообществ и их предполагаемых ценностей. Утверждение, основанное на культурной аутентичности, - это лишь один из способов сделать различие элементом политики. В одних империях политика различий могла означать признание множественности народов и их разнообразных обычаев как обычного факта жизни, в других - проведение строгой границы между недифференцированными инсайдерами и "варварами"-чужаками.
Недавние исследования колониальных империй XIX и XX веков подчеркивают, что строители империй - исследователи, миссионеры и ученые, а также политические и военные лидеры - стремились провести различия между колонизируемым и колонизирующим населением по принципу "мы/они", "я/другой". С этой точки зрения, поддержание или создание различий, в том числе расовых, не было естественным; для этого нужно было работать. Колониальные государства, особенно в XIX и XX веках, прилагали огромные усилия, чтобы разграничить пространство, предоставить жителям метрополии дом вдали от дома, не дать колониальным агентам "стать туземцами" и регулировать сексуальные отношения между различными группами населения.
Если мы выходим за пределы ориентиров XIX и XX веков и европейских колониальных рамок, социальные различия приобретают другие значения - как для субъектов, так и для государств. Различие не везде подразумевает бинарное разделение на колонизированных и колонизаторов, черных и белых. Империя может быть совокупностью народов, исповедующих свои религии и отправляющих правосудие своими собственными способами, и все они подчиняются имперскому суверену. Для многих империй целью была лояльность, а не сходство; признание различий - в частности, местных лидеров, способных управлять "своим" народом, - могло способствовать поддержанию порядка, сбору налогов или дани и набору войск. Империи могли извлекать выгоду из навыков и связей, развитых отдельными сообществами. Различия могли быть фактом и возможностью, а не навязчивой идеей.
Крайние точки этого спектра между гомогенизацией и признанием различий никогда не были полностью и надолго реализованы, но они позволяют нам задуматься о последствиях каждой стратегии и их смешения. В качестве вступления мы кратко рассмотрим два примера.
За время своего долгого существования Римская империя имела тенденцию к гомогенизации, опираясь на самобытную культуру, которая развивалась по мере расширения Рима. Рим опирался на престиж греческих достижений и на опыт завоеванных регионов Средиземноморья, чтобы создать идентифицируемые римские стили в городском дизайне, искусстве и литературе. Институты Римской империи - гражданство, юридические права, участие в политической жизни - оказались привлекательными для элиты всей огромной империи. Представление о единой, высшей имперской цивилизации, открытой в принципе для тех, кто способен усвоить ее пути, было неотъемлемой частью римского образа правления. Инкорпорация через сходство оставляла в стороне варваров, рабов и прочих.