Осторожность Бисмарка за границей и внутри Европы разделяли не все немцы. Ему бросили вызов такие политические писатели, как Поль де Лагард, который пропагандировал мистическое видение немецкой нации. Миссия Германии, по мнению Лагарда, заключалась в распространении своего языка и культуры по всей Европе среди тех, кто мог вписаться в нее, и исключении тех, кто, по его мнению, не подходил, например, евреев. Хотя Лагард представлял себе Германию как колонизаторскую державу в Европе, он и другие были не в восторге от нового промышленного порядка Германии и космополитической культуры большей части ее элиты. В 1890-х годах этот антилиберальный, антимодернизационный вид империализма принял организованную форму в Пангерманской лиге. Индустриализация породила и другие противоречия, связанные с тем, что должна означать немецкая нация. Этнические националисты хотели, чтобы правительство "германизировало" восточные регионы, населенные поляками, и предотвратило миграцию поляков в Германию. Но крупные землевладельцы (юнкеры) на востоке страны хотели, чтобы иммигранты использовались в качестве рабочей силы, чтобы заменить сельскохозяйственных рабочих, которые занимали рабочие места в промышленности. Эти противоречивые позиции привлекли внимание к населению восточных славянских пограничных районов как к этнически отдельной рабочей силе.
Романтический национализм и антисемитизм не были характерны только для Германии. Ксенофобски настроенных политиков, художников и теоретиков можно было найти в любом европейском государстве. Но в новой Германской империи, в отличие от ее имперских конкурентов, расистские взгляды - как либеральные, так и реакционные - не были проверены длительным опытом управления множественным населением.
Новая политика в старых империях
К 1870-м годам Германия, Франция и Великобритания заняли ведущее место в мире империй; их институты, казалось, определяли "европейский" путь к власти. Все три страны имели парламенты, основанные на расширяющемся, но неполном избирательном праве; все опирались на ресурсы капиталистических предприятий, поддерживаемых государством; все пользовались преимуществами и страдали от последствий экспансивной индустриализации; все участвовали в конкуренции за рынки и ресурсы за пределами Европы; и все влияли на стратегии других империй. Столкнувшись с вторжением "западных" держав - культурным, экономическим, дипломатическим, - османы, русские и австрийцы не стояли на месте, и все они были еще теснее втянуты в паутину европейских связей и конфликтов.
Карта 11.2
Империи в Европе и вокруг нее, 1877 год.
Реформы по-русски
Крымская война всколыхнула российскую элиту и привела в неистовство инициативы, выдвинутые бюрократами, получившими образование в университетах и императорских школах и поддержанные новым царем, Александром II. Реформаторы с жадностью изучали европейские институты, переделывая свои собственные, отбирая и преобразуя их по ходу дела. В 1860-х годах император руководил революцией сверху, освободив крепостных как категорию и проведя массовую передачу собственности, чтобы обеспечить их землей (глава 9). Военная служба стала всеобщей для мужчин, а ее срок был сокращен; были созданы местные собрания для обеспечения благосостояния в сельской местности; введена система судов присяжных; ослаблена цензура публикаций в целях гласности (публичности).
Осознавая необходимость увеличения производства и совершенствования технологий, российская элита, как внутри, так и вне администрации, с осторожностью относилась к индустриализации по европейскому образцу. Нищета и деградация рабочих в европейских городах приводили в ужас консерваторов и некоторых реформаторов. Книга Карла Маркса "Капитал", содержащая обвинение и анализ капитализма, была переведена и легально опубликована в России в 1872 году как предупреждение о том, что может произойти, если дать промышленникам свободу действий. Государство взяло на себя активную роль в регулировании фабричного труда и сохранило крестьянскую коммуну как держателя сельскохозяйственных земель. Индивидуальное крестьянское владение было отвергнуто из опасения, что крестьяне продадут свои наделы и превратятся в бескорневой, опасный пролетариат. Как всегда разобщенные дворяне не смогли помешать императору перераспределить землю и рабочую силу, которыми они пользовались, как оказалось, по желанию царя (глава 9).