Французские колониальные подданные - африканцы, индокитайцы, североафриканцы и другие - сражались в окопах в большом количестве, 170 000 только из Западной Африки. Около 200 000 гражданских рабочих приехали во Францию из колоний, чтобы занять свободные места, когда рабочие были призваны на фронт (как и все большее число женщин во Франции). Некоторые солдаты и рабочие были освобождены от худших унижений, таких как отдельная судебная система, с которыми обычно сталкивались колониальные подданные. Война дала толчок сентиментальному империализму, восхвалявшему искреннее участие людей всех рас и религий в спасении Франции. На самом деле вербовка в колониях представляла собой смесь призыва и зачисления в армию на условиях, которые далеко не соответствовали свободному выбору. Во время войны во внутренних районах Французской Западной Африки произошло крупномасштабное восстание, усугубленное призывом и подавленное с большими жертвами войсками из других регионов.
Большое количество колониальных подданных, не имевших права гражданства, погибли за Францию. Существовали мифы и контрмифы о боевой роли африканцев: такие же солдаты, как и все остальные; солдаты, чья дикость была в данный момент полезной; пушечное мясо в исключительно опасных ситуациях. Колониальный вклад выявил основное противоречие между инкорпорацией и дифференциацией в империях. Возьмем пример Сенегала.
Четыре ведущих города Сенегала ("Четыре коммуны") были французскими колониями с XVIII века, и их жители обладали правами граждан, хотя их гражданские дела подчинялись исламскому праву, а не французскому гражданскому кодексу (глава 10). Эти права часто подвергались нападкам со стороны французских торговцев, поселенцев и чиновников, которым не нравилось их несоответствие расовому порядку. Тем не менее, четыре города могли избирать депутата в парижское законодательное собрание , и с 1914 года этим депутатом стал чернокожий африканец Блез Диагне. Дьянь заключил сделку: он будет содействовать призыву граждан Сенегала в регулярную французскую армию, помогать набирать войска в других местах и решать возникающие проблемы, а Франция подтвердит права гражданства его избирателей в Четырех коммунах и согласится обращаться с ними так же, как с другими гражданами - не как с солдатами второго эшелона, набранными среди подданных. Роль Диагне как вербовщика была успешной, и закон 1916 года обеспечил статус гражданства Четырех коммун. Как и в Британской Индии, участие колониальных солдат в войне оставило на столе по окончании войны главный вопрос : сохранится ли крен в сторону инкорпорации или будет обращен вспять?
Рисунок 12.1
Французские солдаты из колоний в немецком лагере для военнопленных, 1917 год. Фотография использовалась в немецкой пропаганде как для защиты гуманного обращения Германии с пленными, так и для принижения Франции за претензии на защиту цивилизации с помощью африканских войск. Частично затушеванный текст в правом верхнем углу указывает на то, что пленные были из Сенегала, Гвинеи, Сомали, Туниса, Аннама (часть Вьетнама), Судана и Дагомеи. Анонимная фотография, Музей современной истории/BDIC, Париж.
Убежденность немецкого руководства в том, что технологические и организационные навыки немецкого народа смогут компенсировать его недостаток в колониальных ресурсах, провалилась, когда план полной и быстрой победы превратился в кажущуюся бесконечной битву. Когда гражданское население стало испытывать все больше требований и трудностей, военные лидеры искали объяснения, как объясняет Майкл Гейер, "обвиняя рабочих, буржуазию, женщин, интеллигенцию, университеты, гомосексуалистов и молодежь, а также ... "еврейский заговор", разъедающий жизненные силы немецкой армии". Космополитическая культура довоенной Германии разрушалась под воздействием ужасов войны и потребности верховного командования в козлах отпущения.