Рим просуществовал около шестисот лет на западе и еще тысячу лет на востоке, в модифицированном, более гибком имперском стиле Византии. Влияние Рима как модели пережило его существование как империи. Возможность того, что самые разные народы могут стать римлянами, переняв его цивилизационные практики и признав его власть, вдохновляла будущие империи как на гибкость, так и на высокомерие. Рим включал в свой пантеон далеких богов, нанимал периферийные элиты на высокие должности и ассимилировал более ранние культурные достижения в свою идею цивилизации. Эта обогащенная и объединяющая римская культура привлекала лояльность и подражание на огромном пространстве.
Основополагающее значение имело римское гражданство: бывшее атрибутом солдатской элиты имперского города, гражданство постепенно распространилось на многих жителей империи, а в 212 году - на всех свободных мужчин. Идея о том, что люди, живущие в разрозненных местах, могут стать гражданами империи и пользоваться правами на всей территории государства, нашла отклик в движениях за конституционную реформу - во французских Карибах в 1790-х годах, среди латиноамериканских креолов в 1812 году, османов в 1869 году, французских африканцев в 1946 году.
Путь, по которому пошел Рим и которого избежал Китай, заключался в отказе от синтезирующей, политеистической религиозной практики первых веков в пользу моно теизма. Идея универсальной империи, связанной с единой универсальной верой - христианством, - оставила неизгладимый след на последующих империях, которые подражали Риму. Однако когда Константин перенес свою столицу в Византий, он и его преемники, опираясь на церковь для укрепления своей власти, приспособили свой способ правления к многочисленным народам, культурам и экономическим сетям восточного Средиземноморья. Восточная Римская империя оставила другую версию христианства империям, таким как Россия, которые сформировались на краях ее культурной орбиты.
Брак монотеизма и империи, казалось бы, должен был обеспечить последовательность имперских полисов, но его последствия для имперских режимов были одновременно глубокими и неустойчивыми. Исламские халифаты построили империи, основанные на новом монотеизме, в южных и восточных регионах того, что раньше было Римской империей. Эти империи быстро расширялись, распространяя ислам в отдаленные районы, от Испании до юго-восточной Азии. Но основать империю на всеохватывающем понятии исламской общины оказалось легче, чем поддерживать ее. Халифаты раздирали расколы и нападения соперничающих претендентов на власть. Эти нападения толкали исламских правителей на политические инновации, а также на борьбу за художественные и научные таланты. Под защитой различных мусульманских правителей классическое образование было интегрировано в арабскую высокую культуру и сохранилось, даже когда халифаты раздробились и изменили свою конфигурацию.
В Западной Европе христианство (а в некоторых регионах и языки, произошедшие от латыни) оказалось более прочным римским наследием, чем государственные институты. После распада римского центра возникла политика магнатов-землевладельцев с вооруженной дружиной. По мере того как конкурирующие лорды отвоевывали и переосмысливали правовые традиции Рима, они навязывали себе и своим приближенным идею благородных прав и статуса. Лорды обеспечивали потенциальных императоров армиями последователей, но они могли сделать то же самое и с противниками любого строителя империи. Карл Великий, коронованный папой в 800 году, был ближе всех к восстановлению универсальной империи, но его преемники вскоре стали жертвами соперничества и аристократических комбинаций. Раздробленность власти в Европе продолжала препятствовать попыткам воссоздать Римскую империю.
Исламские империи, начиная с Омейядов, избежали аристократической путаницы, полагаясь на императорское хозяйство, укомплектованное в основном чужаками - рабами, клиентами и новообращенными. В евразийской степи строители империй использовали другие тактики, чтобы заручиться поддержкой посредников - кровного братства, брачной политики и племенной верности. С древнейших времен кочевые народы вносили значительный технологический вклад в формирование государства по всей Евразии, включая вооруженного конного воина. Пересечение аграрных империй, начиная с династий Цинь и Хань, с военными и торговыми талантами "варваров" на их границах заставило китайских лидеров создать государство, способное как противостоять кочевникам , так и управлять ими. Тюркские конфедерации создали институт и титул хана. Воины, привезенные в качестве рабов из Евразии, с их степной этикой и навыками наездничества, сыграли решающую роль в нескольких империях, включая Аббасидский халифат с его армиями рабов и мамлюков, рабов-воинов, взявших власть в свои руки. Сельджуки, завоевавшие Багдад в 1055 году, а затем монголы, захватившие город в 1258 году, были организованы по евразийскому принципу и привнесли тюркские и монгольские практики на средиземноморскую арену.