Рисунок 3.1
Юстиниан I, византийский император, и его свита, ок. 547 г. н.э. Из мозаики в церкви Сан-Витале, Равенна, Италия. Bridgeman Art Library, GettyImages.
Было ли христианство объединяющей силой для империи? Соединение прозелитической религии, очевидно, универсальной, подкрепленной авторитетом Священного Писания, с государственными институтами открывало перспективу настоящей мировой империи - один бог, одна империя, один император. Но христианство могло стать объединяющей силой только в том случае, если бы различные интерпретации церковной доктрины были либо терпимы, либо подавляемы. Кроме того, множественность религий на пространстве Византии требовала внимания. Со временем византийцы выработали несколько подходов к религии: империя была враждебна к политеизму; относительно терпима к монотеистическим иудеям; после возникновения ислама была готова торговать с мусульманскими партнерами даже в разгар войны; и в целом прагматично относилась к участию христиан с нехристианами в торговых сетях. Империя была гораздо менее терпима к различиям внутри христианства. Уже в 325 году Константин пытался заставить враждующих епископов прийти к консенсусу по поводу доктрины, но доктринальные споры оказались ожесточенными и раскольническими, особенно когда несогласные рисковали быть заклейменными еретиками.
Константинопольский патриарх был известен как "патриарх всего мира" (ойкумена по-гречески). Другие патриархаты были учреждены в Александрии, Антиохии и Иерусалиме, а епископства - в других городах. В то время как церковь в Риме пыталась выжить как независимый институт после завоевания остроготами, христианство в восточном Средиземноморье было тесно связано с Византийской империей. Император в Константинополе представлял себя как единственного регента Бога на земле; он назначал христианских патриархов и председательствовал на церковных соборах. Как правящие, так и церковные власти часто разделяли доктринальные разногласия, в частности, по поводу места икон в богослужении. Тем не менее, восточная церковь стала самостоятельным образованием. Она несколько раз заявляла о своем отделении от римской церкви, и раскол 1054 года оказался окончательным. После 800 года, когда Карл Великий был коронован папой в Риме как император, два альтернативных типа отношений между церковью и империей, с двумя линиями имперского происхождения из Рима, оказались в непростых отношениях друг с другом.
Тесная связь церкви и империи в Византии - а также конфликт с исламскими государствами - переопределили империю как сообщество веры так, как Рим не делал этого раньше. Такая христианская империя постепенно сформировала содружество народов, связанных историей и религиозной культурой, которые в разной степени находились под политическим контролем из центра. Влияние церкви распространялось и за пределы империи, где удаленность от Константинополя давала религиозным лидерам больше возможностей для маневра. К девятому веку церковные лидеры, в отличие от своих западных коллег, которые настаивали на использовании латыни, стали распространять христианство на славянских языках. В итоге восточная церковь породила множество вариаций ортодоксального христианства: греческое, русское, армянское и коптское православие, которое надолго пережило Византийскую империю. В западной части Европы римское христианство превратилось в католическую церковь, претендующую на вселенскость, но де-факто определяемую масштабами и пределами папской власти. Византийская версия христианской ортодоксии оказалась новаторской и адаптируемой к политике империи, создавая связи - организационные и идеологические - на огромном пространстве.
Византийская империя сохранила основные римские институты - армию, насчитывавшую в конце IV века, возможно, 650 000 человек, и гораздо меньший класс чиновников, около 30 000-40 000 человек. Самое важное, что византийцы продолжили налоговую практику римлян. Оплата труда бюрократов и солдат за счет налогов отличала Византийскую империю от государств, возникших в результате распада Западной империи, где цари полагались на местных владык, поставлявших людей и материальные средства. Константинополь сохранял способность строить акведуки и дороги и обеспечивать стабильную чеканку монет на протяжении более семи сотен лет; империя-государство присутствовала в повседневной практике и воображении людей на обширном пространстве.