Мы сидели, пили чай, дедуля что-то рассказывал Фоме и Глоре, они улыбались, а я просто наслаждалась покоем. Ведь теперь можно и расслабиться и не ждать, что моя семейка ещё придумает. Допив чай, мы поехали в особняк. А там, действительно, нас ждал праздник. Был накрытый стол и много поздравлений от прислуги особняка, так же тут был и доктор Феодош. Шутки и воспоминания с поздравлениями и мелкими подарками плавно перетекли из обеда в ужин, и разошлись уже затемно. Глору с Фомой поселили около моей комнаты, дедуля сказал, что все вопросы мы обсудим завтра, и прислал служанок к нам в комнаты. Я переоделась с помощью улыбчивой, молоденькой девчонки, и она ускакала помогать лисс Глории, а лиссу Фомедию тоже отправили помочь молодого человека. Поэтому я успокоилась, и после того, как осталась одна, смогла, наконец, позвать Кузьму с его семьёй. Появился один Кузьма, сказал, что своих отправил приготовить временное жильё, так что я могу ложиться и отдыхать. У всех всё хорошо, он уже проверил, и тоже исчез. Вот так у меня и прошел этот день рождения. Кто бы мог подумать, мне снова восемнадцать, а всё остальное - это опыт прожитых лет.
А наутро, позавтракав, дедуля позвал меня в кабинет.
- Ну, давай, рассказывай всё с того момента, как очнулась, хоть что-то из прошлого вспомнила? – задал он вопрос.
- Да что рассказывать, вспомнить пока ничего не вышло, ориентируюсь на чувства. Доктор Феодош сказал, что голова забыла, а сердце помнит. Вот тебя, Глору, Фому, самого доктора я восприняла с доверием. Тебя и Глору вообще восприняла как будто и не забывала, но, остальные для меня чужие, ни доверия, а сейчас и уважение пропало.
- Ну, если ты о семейке папаши твоего непутевого, то уважения у тебя и тогда не много они вызывали, - пояснил мне дедуля. – Ну, раз так, то и ладно. Главное, что я и сейчас для тебя твой любимый дедуля, а воспоминания… да если что интересно, спрашивай, всё расскажу. Мне, старику, только в радость с тобой поговорить.
- Ой, да какой ты старик, дедуль? На тебя до сих пор вон дамочки поглядывают. Видела я, какими глазенками они на тебя в таверне смотрели, - поддела его.
- Ух, глазастая ты моя, всё-то она видит, - улыбнулся дед, - ну, а что насчет переезда, что решили? Может, всё-таки у меня побудете? Зачем вам уезжать?
- Да нет, дедуль, не хочу я тут, ну что я делать тут буду, да и вдруг встречу кого из знакомых, а узнать не смогу. И обиды, и шепотки, а в «Дубраве» никто меня не знает, да и хочу попробовать себя, как хозяйка усадеб, получится или нет? А в случае неудачи всегда можно и к тебе под крылышко спрятаться, примешь же? – хитро спросила у него.
- Куда же я денусь, конечно, приму. Да и права ты, Аниша. Надо было и матушку твою в своё время отпустить, когда и она хотела попробовать себя в управлении. Да я побоялся тогда один остаться, а она через полгода на королевском ежегодном балу и встретила твоего папашу, вначале скрывала от меня, втихую на свидания бегала, а потом со слезами призналась, что тобой тяжелая, вот и отдал я её за этого, куда было деваться?
- Так это она из-за меня замуж вышла? – спросила я.
- Да нет, ты это уже, чтоб я не выкрутился и принял её выбор мужа. Так как из обедневшего он рода был, да и кутила. Он ведь деньги только проматывать и умел. Я-то это видел, а матушка твоя влюблёнными глазами на него смотрела и ничего не замечала, а когда я ей как-то рассказал, то она строго мне сказала, что если я буду в семью её лезть, то больше ни её, ни тебя не увижу, я и смирился. Ну а ты, слава Высшим, с ясной головой росла, с детства не доверяла папаше, только при матушке была паинькой.
- М-да, жалко, конечно.
- Ну, что уж вспоминать? Давай дальше о твоих планах на будущее поговорим, есть что-нибудь, в чем я могу помочь?
- Да, дедуль, и много. Раз сам предложил, буду наглеть, - просияла я. – С документами об опеке ты уже знаешь, далее мне бы кого для помощи с документами из Усадьб, чтоб смог и объяснить, и сверить, ну, в общем, всё-всё. Ещё бы найти нужных учителей, готовых обучать моих приемышей и уехать с нами. Ну, пока всё, а там по обстоятельствам, может, ещё что вспомню.