Историческая обусловленность политэкономической природы сложившегося в России режима хорошо показана Александром Эткиндом в его работе «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России». Обладатели главного ресурса становятся одновременно и управляющей группой. Доход и ренту, которую они делят между собой, приносит транспортировка ресурса (пушнины когда-то, нефти и газа — сейчас), поэтому необходимо обеспечить её безопасность. Безопасность транспортировки приравнивается к безопасности группы-ресурсообладателя, а значит, и к безопасности государства. «Те, кто обеспечивает безопасность собственников, склонны захватывать контроль над их собственностью… — описывает Эткинд природу торговли пушниной XVI–XVII веков, —
…группа, торгующая ресурсом, и группа, которая защищает государство, сливаются до неразличимости».
Торжество тоталитарного нарциссизма
Сочетание страха и самодовольства рождает невиданную по силе агрессию и поразительные для современного мира массовую слепоту и глухоту.
Те, кто поддерживает «спецоперацию» и её идеологию, уже готовы не просто соблюдать запреты, а следовать вышестоящим указаниям, образцам поведения, предписанным властями. Воспитатели и учителя, выкладывающие из детских тел букву Z, — внятный пример такого тоталитарного поведения.
Фото: Игорь Селиванов / специально для «Новой газеты»
Согласно канону теории тоталитаризма, отличие авторитаризма от тоталитарного правления в том, что авторитарные правители лишь запрещают что-то делать, а тоталитаристы — обязывают. Даже в сегодняшней России такой абсолютной тотальности нет, поэтому назовём режим зрелого Путина гибридным тоталитаризмом, или неототалитаризмом.
Первоначальная демобилизация масс в первые два срока правления Путина (вы не вмешиваетесь в наши дела, а мы правим и пилим деньги, как хотим, и кормим вас крохами от нефтяного пирога) сменилась едва ли не обязательной — по крайней мере, для зависящих от государства слоёв населения — мобилизацией. (Социолог Лев Гудков называет это явление «возвратным тоталитаризмом».) В таких системах, отмечает социолог Александр Согомонов, «политическое общество поглощает гражданское, вплоть до его полного запрета», включая политическую индоктринацию детей и контроль за всеми молодёжными движениями.
Существованию России угрожает не Запад, а методично работавший в течение долгих лет механизм воспитания в россиянах групповой нарциссической идентичности, в том числе, по выражению философа Александра Рубцова, «массового самолюбования в зеркале великой истории» и «нарциссического гнева» по отношению ко всему остальному миру.
Это режим негативного консенсуса, где нет ничего позитивного, в том числе позитивной программы — трудно считать таковой военную «операцию» на территории соседней суверенной страны. Негативная идентичность — весь мир против нас, мы занимаем оборону методом атаки. Мы не такие, как все: там, на Западе, ЛГБТ и бездушная западная цивилизация, а здесь — высокая духовность и традиционные ценности.
Фото: Игорь Селиванов / специально для «Новой газеты»
В сущности, то, что произошло, — это пиковая точка развала советской империи.
Распад не закончился в декабре 1991 года, а только начался. Пройдя через несколько стадий, драма бывшей империи разыгралась в самом её сердце — в Украине. Неслучайно, когда распад только начинался, многие говорили о том, что без Украины империя — не империя, СССР — не СССР.
Величайшая геополитическая катастрофа произошла не 25 декабря 1991 года, когда флаг Советского Союза был снят с флагштока в Кремле, а 24 февраля 2022-го. Имперская идеология, сначала дремавшая и казавшаяся безнадёжно отсталой, была разбужена, поднята с колен в марте 2014-го с присоединением Крыма и развернулась в полный исполинский рост ещё восемь лет спустя.