К восстанию готовятся как к Варфоломеевской ночи: ждут, что в квартиры будут врываться вооруженные солдаты и матросы. Создаются «домовые комитеты» для дежурств по ночам, чтобы предупредить соседей в случае опасности.
10 октября большевики собираются на квартире меньшевика Суханова, причем в отсутствие хозяина. Приходят 12 из 24 членов ЦК, в том числе Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, а также гладко выбритый человек в парике и массивных роговых очках. Это товарищ Иванов, он же Ленин.
На этом заседании обнаруживается раскол среди большевиков. Глава фракции большевиков в Петросовете Каменев категорически против восстания, его поддерживает Зиновьев, правая рука Ленина. Лидер партии с ненавистью называет их предателями. Медлить нельзя, Керенский готовится сдать город немцам, планирует вторую корниловщину, говорит Ленин. Остальные большевики живут в Петрограде и знают цену газетным спекуляциям, но все же не спорят — они верят в чутье Ленина. Троцкий упоен тем, как власть сама идет к нему в руки, он не может себя сдерживать. В итоге только два человека голосуют против восстания и десять — за.
Троцкий планирует восстание на 25 октября, когда в Петрограде начнется Второй съезд Советов. План прост и даже демократичен: съезд вынесет вотум недоверия Временному правительству и сформирует новое. Если Первый съезд в июне проходил под руководством Церетели и признал власть Временного правительства, то новым съездом будут уже руководить новые лидеры Петросовета — Троцкий и Каменев. Тогда Ленин перебивал Церетели, говорившего, что нет партии, которая могла бы взять власть, — теперь и перебивать не придется.
Троцкий считает, что съезд легитимизирует переворот, но Ленину не терпится, он не понимает зачем ждать, зачем нужен повод. «Мы уже назначили восстание на 25 октября», — отвечает ему Троцкий. Ленин обзывает его «фетишистом 25 октября», но ничего поделать с решением главы Петросовета не может.
Каменев по-прежнему считает предстоящее восстание ошибкой, ведь власть и так перейдет к большевикам исключительно демократическим путем: сначала они возьмут в свои руки съезд Советов, а потом смогут выиграть выборы в Учредительное собрание, до которых остается всего две недели. Вместе с Зиновьевым они решают продолжить публичную дискуссию с Лениным и Троцким уже на газетных страницах. И отправляют статью Горькому — в «Новую жизнь». «Действительно ли среди рабочих и солдат столицы настроение таково, что они сами видят спасение уже только в уличном бою, рвутся на улицу. Нет. Этого настроения нет, — пишут Каменев и Зиновьев, — так как этого настроения нет даже на заводах и в казармах, то строить здесь какие-либо расчеты было бы самообманом».
Ленин видит статью в «Новой жизни» и приходит в бешенство, но он, конечно, не может выгнать Каменева и Зиновьева из партии, этого не поймут ни остальные большевики, ни тем более рабочие, обожающие Каменева.
Ленин и его больной зуб
Ленин опасается, что Керенский успеет спохватиться и обезвредить большевиков, как это случилось в июле. Он торопится ударить, пока Временное правительство слабо. Действительно, в ночь с 23 на 24 октября на заседании Временного правительства Керенский говорит, что ждать больше нельзя, нужно немедленно арестовать всех членов Военно-революционного комитета. Премьер знает о планах большевиков и понимает, насколько опасен съезд Советов. Но министры сомневаются и предлагают более мягкую меру: запретить большевистские газеты.
Ночью правительственные войска приходят в типографию, где печатают большевистские газеты «Солдат» и «Рабочий путь» (новое название запрещенной «Правды»), закрывают ее и забирают весь свежий тираж. Этот удар играет на руку сторонникам Ленина — они видят, что надо срочно активизироваться, иначе в оставшиеся до съезда три дня всех большевиков пересажают. Ленин, скрывающийся на конспиративной квартире, не получает утром свежий номер «Рабочего пути» и пугается, что Керенский начал репрессии. Однако уже в 10 утра в типографию «Рабочего пути» приходят солдаты, поддерживающие большевиков, и прогоняют правительственных юнкеров.
В Смольном — штабе Петросовета — непрерывно заседает большевистский штаб. Наблюдающий за ним американский журналист Джон Рид вспоминает, что большевики почти не спят и не едят: Троцкий и Каменев выступают перед рабочими и солдатами по шесть, восемь, а то и по двенадцать часов в день. Решено, что все члены ЦК большевиков должны находиться в Смольном неотлучно. Караулы на входе усилены, вокруг установлены пулеметы, верные большевикам полки вызывают к Смольному. Балтфлот высылает военные корабли в столицу. Есть опасения, что власти перережут большевикам связь, — чтобы это предотвратить, группы солдат отправляются на почту и телеграф.