Начинается суд. Вся итальянская пресса, включая проправительственную, на стороне Гоца. Доказательства причастности обвиняемого к убийству Сипягина собраны, по словам Виктора Чернова, «неряшливо и по-полицейски топорно». Доказать связь Гоца с убийцами не удается, поэтому российская сторона решает предъявить политические аргументы: сначала в суде выступает российский посол, а потом появляется слух, что сам Николай II собирается приехать с официальным визитом в Италию. В таком случае со стороны итальянского короля было бы крайне невежливо не выдать русскому императору государственного преступника — в качестве ответной любезности.
Когда это начинают обсуждать в парламенте, итальянские левые предупреждают, что царь, если он приедет в Италию, будет освистан всюду, где бы ни появился. В считаные часы по всей стране раскуплены свистки. Во Флоренции выходит газета «Свисток», мобилизующая молодежь оказать достойный прием Николаю II. В итоге император по совету МИДа отказывается от визита. А вскоре заканчивается и суд — в экстрадиции в Россию истцу отказано. Подсудимого лишь выдворяют из страны.
Проведя два месяца в неапольской тюрьме, 6 мая Гоц выходит на свободу и отправляется на Французскую Ривьеру, как и было когда-то запланировано.
«Папа приедет завтра»
В то время, пока Гоц сидит в Неаполе, другие звезды партии эсеров, Бабушка и Гершуни, колесят по России. Брешко-Брешковская продолжает агитацию среди крестьян, а глава Боевой организации проводит кастинг кандидатов в новые террористы, а также высматривает новых жертв. В 1903 году член Боевой организации убивает уфимского губернатора Богдановича, жестоко подавившего восстание в Златоусте. У всех полицейских страны одна главная цель — поймать злого гения террора, Гершуни.
В мае 1903 года к Александру Спиридовичу, на тот момент начальнику тайной полиции Киева, приходит один из его агентов, по кличке Конек. Он рассказывает, что члены местной ячейки социалистов-революционеров получили какую-то телеграмму, которая всех взволновала. «Что-то не договаривает. По глазам видно, что знает больше, но что — сказать боится. "Гершуни" — подумал я», — вспоминает Спиридович. Он отправляется на телеграф и требует показать ему телеграммы, которые приходили кому-либо из наблюдаемых им революционеров. И ему показывают следующий текст: «Папа приедет завтра. Хочет повидать Федора. Дарнициенко».
«Перечитываю депешу несколько раз, не веря своим глазам. Все ясно. Папа — это Гершуни, Федор — одно из наблюдаемых лиц, Дарнициенко — место назначенного свидания — станция Дарницы. Иначе не может быть!» На всякий случай Спиридович выставляет полицейских на всех киевских вокзалах.
Меж тем Гершуни едет из Уфы, где он руководил убийством губернатора Богдановича. Он планирует доехать до Смоленска, а оттуда — за границу. Ему надо заехать в Киев — договориться по поводу партийной типографии. Гершуни доезжает до Дарницы. «Никого нет, кого нужно», — вспоминает он, зато есть «тип, революционеру совсем не нужный». Он садится в следующий поезд, едет в Киев, но выходит на станции Киев-Второй.
«Когда поезд остановился, из вагона вышел хорошо одетый мужчина в фуражке инженера с портфелем в руках, — вспоминает Спиридович. — Оглянувшись рассеянно, инженер пошел медленно вдоль поезда, посматривая на колеса и буфера вагонов. Вглядываясь в него, наши люди не двигались. Поезд свистнул и ушел. Инженер остался. Вдруг инженер остановился, нагнулся, стал поправлять шнурки на ботинках и вскинул глазами вкось на стоявших поодаль филеров. Этот маневр погубил его. Взгляды встретились».
Гершуни идет к ларьку купить лимонада. Расплатившись, он направляется к вагону — и в этот момент его арестовывают.
В участке его встречает Спиридович:
— Кто вы такой, как ваша фамилия? — говорит жандарм.
— Нет, кто вы такой? — кричит Гершуни. — Какое право имели эти люди задержать меня? Я — Род, вот мой паспорт, выданный киевским губернатором. Я буду жаловаться!
— Что же касается вас, то вы не господин Род, а Григорий Андреевич Гершуни. Я вас знаю по Москве, где вы были арестованы, — говорит Спиридович.
— Я не желаю давать никаких объяснений, — резко отвечает Гершуни.
Смертельный ужас
Гершуни везут из Киева в Петербург. Он вспоминает, что в дороге ему все время снится Гоц, который появляется переодетым то в начальника станции, то в жандармского генерала, и организует ему побег. Но Гоц сам только что вышел из тюрьмы, вернулся в Женеву — и, как вспоминает Виктор Чернов, его тоже мучают кошмары — Гоцу снится Гершуни в кандалах.