жу, господа, богатыми же они оказались мужичками. Ох, и богатыми! Я себе только одну банковскую расписку взял и теперь век свой доживу в спокойствии и сытости здесь, на Тусуе. Остальное отдал команде... никогда их прежде такими счастливыми не видел. А скажи мне, Шрам, зачем тебе карта Амальгеи? Опять чего замыслил? - Да, - подал голос, порядком поднабравшийся нектаром оркский полковник, уж и империя создана, неужто вы, герцог ещё какой прожект задумали? Или вам просто расцветка рисунка не понравилась? Полковник в этой компании был новичком и некоторых вещей ещё не понимал. Просветить дуболома взялся самый колоритный наставник на свете - гоблин с чувством собственного достоинства. - Обломай, - начал он вкрадчиво, - тебя как по батюшке? - Зачем меня по батюшке? - не врубился реальный орк. Гоблин досадливо поджал губы: - А я-то тебя, Хряп дураком считал... Я говорю папу твоего, как величали? У тебя вообще папа был? Должен был существовать, раз ты сейчас напротив меня пиво лакаешь. - Ну... был, - мыслительный процесс у полконика проходил не быстро. - Как его звали? - терпеливо повторил Мудря. - Э-э... Бармалей, кажись... - Так вот, Обломай Бармалеевич... Хм, какое, оказывается у тебя почтенное имя... Поверни свои лопухи на три румба влево и слушай меня. Даже если, кому-то из сидящих за этим столом господ или дам не понравится, как ты выразился, расцветка карты, ты должен... - Всегда готов!.. - поразительно быстро сообразил полковник. - Обломай Бармалеевич - это ж надо, как звучно! Мудрак Ялохович, друг дорогой, - полковник пустил большую мутную слезу, - дай я тебя расцелую. - Целуй, - с серьёзным выражением морды позволил гоблин. И Хряп понял - сейчас, что-то будет. - Но только в задницу и без языка: я щекотки не жалую. Потянувшийся было через стол полковник, всей своей тушей бухнулся обратно на лавку. - Вот и выражай после этого дружеские чувства к гоблину. - Привыкай, - посоветовал ему, опытный в таких делах генерал. - С нами свяжешься, то ли ещё будет. Уланд Шрам, пропуская мимо ушей такие привычные и успокаивающие перепалки, дырявил глазами карту. - Что задумал? - тихо спросил его старинный друг Пух. - А... ничего серьёзного. - Та-ак, - протянул бывший военный министр. - Знаю я этот твой взгляд. А ну, колись... - Королевство своё хочу, - скромненько сказал Уланд Шрам и за столом тут же смолкли все разговоры. Что разговоры?.. Зу и вовсе забыл как дышать, даже мордой синеть начал. Кабы не мощный хлопок по спине от молодого летами полковника Краста, так бы и задохся финотонец. - Что?.. Неужто, я не заслужил? Вот и подыскивал местечко, что бы и потеплее и соседи были не слишком злые... - Фантазёр! - фыркнула нобилитка. - Нет бы, о вещах насущных подумать. - О каких, например?.. - Шрам сложил руки на животе. - О замужестве дочери! - ошеломила его Шагура. - Ты о ней и думать забыл. Отец называется. Девочке уже за тридцать... Была бы она чистокровной дроу я бы не кипишила, но ведь она наполовину человек. Кто знает, сколько ей отмерено? Нет у тебя на примете какого холостого короля? - Короля? - Шрам опешил. - Конечно. Родословная у нашей дочери не приведи бог... - Э-э-э... прости, что?.. - Я говорю, - ничуть не смутилась тёмная, - происхождение у неё дай бог каждому. Притом, она у нас с тобой практически девочка... - Практически?.. - Ну, были у неё увлечения два-три... может и больше... Но трудно её в этом винить - ребёнок рос без отцовского присмотра, - полный укоризны взгляд на алагарского аристократа. А тот, скотина, хоть бы усовестился. - Мать с утра до ночи на работе, в посольстве. Папшка-тунеядец, канцлером заделался и всем пыль в глаза пускал, типа, шибко занятой то войну соседям объявит, то империю создаёт, бездельник. Так и росла Ульшара наша горькой сиротинкой при живых родителях. Не совестно тебе?.. Ладно, ладно - ночью отомщу. - Папа, - ярко обозначился герцогский сын. Кто бы сейчас его спрашивал? - А ведь создание нового королевства и просватанье сестрёнки - дела вполне себе совместимые. - Молчи, грусть, молчи,- герцог со стоном прикрыл глаза ладонью. - Не нападай на Крастика! - выпитое пиво всегда делало нобилитку добрее, человечнее что ли. - У него ручка бобо. Тем более что мальчик дело говорит. О, боги, а эти-то когда ж снюхаться сумели!? - Ты глаза-то свои бесстыжие не прячь! Отвечай по чести: будешь для любимой дочери жениха приличного сыскивать или тебя сразу заклятием плешивости поразить? Шрам развёл руками под общий гогот. Рискни, откажись от такой просьбы... К тому же, чем он рискует? Да ничем. - Хряп, в сваты пойдёшь? Опыт у тебя есть. Мудрю бери в сотоварищи, как в старые времена. - И меня... - запросился Обломай Бармалеевич. - Я убедительный. Я им пригожусь. Мудрак хохоча и вытирая слёзы, ткнул пальцем в карту: - Сюда смотри, Уланд. Видишь островок? По площади он больше всего Бриттюра, а никому не принадлежит. - С чего так? - проявил осторожность Шрам. - Что не так с этим островком? - Злые колдуны, монстры, необъяснённые пока никем явления. Ничего необычного - всё, как всегда. Соберём команду и... - Я в деле, - подскочил гном. - Вам дирижабль позарез... Так я свой флагман угоню у Кристофана. Чего вы так на меня уставились? Дирижабль я проектировал. Строили его на верфях Розовощёкого. Казна в него ни обола не вложила. Так что... - Бери-бери, - поддержал Хугу весь стол. - Мы ж не против. - Нам бы ещё Жо заполучить, - внёс предложение Хряп. - Гомункул в таком деле - козырь чуть ли не из главных. Тут все примолкли... Жо-Кей-Жо сейчас был недоступен. Сразу после страшной битвы у Гранитной, гомункул всё своё время тратил на то, чтобы поставить на ноги Дрохта. И как он радовался, когда мальчишка самостоятельно пошёл, а потом и спичку сдвинул силой взгляда! И после этого гомункул пропал!.. С месяц от него не было никаких вестей, потом Хват получил сообщение, удивившее всё магическое сообщество, оказывается Жо отправился к развалинам Зеркальной башни... один. И теперь лихорадочно открывал её секреты, попутно восстанавливая саму порушенную постройку. - Жо далеко, - проговорил Хряп, - но сдаётся мне... Х-хе... была б задачка поинтересней... Шло повествование, шло и добралось до финала своего. Вроде бы все ниточки сплетены, не перепутаны, ан нет - одна тоненькая болтается на ветру ни к чему не привязанная... В тусуйский порт-муравейник вошло торговое судно и сошёл с борта его по дощатому трапу господин средних лет, принадлежащий к тёмному народу. Одет он был добротно и не броско. Было видно, что выделяться из толпы ему совсем не хочется. И всё-таки одна особая примета у него была, притом такая, что без скурата и не скроешь - через всё лицо шёл недавно подживший рубец на месте родовой татуировки. Дроу стёр с кожи своей, кровью смыл прошлое. Таможенный чиновник долго смотрел на его подорожную, обоснованно подозревая подделку. Вертел бумагу и так и этак, ногтем её колупал, печати алагарские разве что не нюхал, но к чему придраться так и не нашёл. - Как вас, говорите, зовут. - Камер... - дроу споткнулся. - Штосс, - наконец выговорил он. - Мама называла меня Штосс. - Проходите, господин Штосс. Да сопутствует вам удача! Дроу забрал заверенную бумагу и шагнув от стола чиновника, поразительно быстро растворился в толпе. Он проделал до Тусуя долгий и не простой путь и теперь твёрдо шагал в своё неясное будущее не оглядываясь и ни о чём не сожалея. 23.08.2015.