— Сделаем! — дружно грохнули гвардейцы. Один только Даррен протормозил, не решаясь кричать из строя.
— За империю! — выкрикнул Беарис, вскидывая вверх руку со сжатым кулаком. — И императора!
— За империю и императора! — согласно вторили гвардейцы.
Даже Даррена захватил этот патриотический порыв. Вслед за остальными он вскинул руку, добавляя ко всем и свой голос: "За империю и императора!" И тут же засмущался, поняв, насколь это выглядело... странно, что ли. Ему тоже в университете преподавали риторику и ораторское мастерство, но тогда ему эти предметы казались слишком уж скучными, хоть и считалось, что каждый офицер должен уметь красиво говорить и в любой момент выдать такую же речь, сподвигая подчинённых на ударный труд на благо республики.
Сейчас же чувствовать себя на месте этих подчинённых Даррену было странно. Он прекрасно понимал, что речь Беарису подсказала Катрина; что сама эта речь была нужна лишь для повышения боевого духа; что по факту это — лишь красивые слова. Но это было действительно захватывающе. Даже в довольно скептичном Даррене разгорелось какое-то пламя фанатизма, заставляющее его чувствовать себя частью большего, частью всей этой слаженной команды, частью империи в конце концов.
— Вперёд, обезьяны! — громкогласно рассмеялся Беарис.
— Или вы хотите жить вечно? — вслед за ним согласно грохнули все взводные разом.
Отойдя на пару шагов от рассыпавшегося строя, Даррен тихо поинтересовался:
— Катрина, а эта фраза — что она вообще означает?
— Это из очень-очень древней книги, ещё бумажной, — с усмешкой поведала та. — Вообще, там речь про десант, но кто-то решил, что гвардейцам она тоже подходит. Вот и стало это нашим неофициальным девизом.
— А официальный девиз?
— За империю и императора, — язвительно рассмеялась она. — Так непонятно, что ли, было? Ты же сам его повторял. Уже ощутил себя частью гвардии?
— Наверное, — вздохнул он в ответ. — Не знаю пока.
— Я же видела твоё лицо в момент окончания речи Беариса, — чуть более серьёзно добавила Катрина. — Ты уже с нами, только сам ещё не знаешь об этом. Не хочешь этого признавать, да?
— Вот только давай без этого, — поморщился Даррен, вновь закидывая снятый вещмешок за спину, чтобы присоединиться к расходящимся отрядам. — Не надо мне в душу лезть. Сам разберусь, с кем я, — он огляделся по сторонам и уточнил: — Кстати, а где Беарис?
— Остался сзади, — усмехнулась Катрина. — Костерит на все лады двоих нарушителей приказа и думает, что я этого не слышу.
— Что он делает? — переспросил Даррен.
— Ругается, — фыркнула она. — Очень плохими словами. И, кажется, изобретает ругательства на ходу и на трёх языках сразу. По крайней мере, несколько штук я потом внесу в словарь обценных выражений.
— Зачем? — рассмеялся он.
— Для изучения, — пожала плечами Катрина. — Мне самой стало интересно, как можно было без подготовки завернуть такие фразы и ни разу не ошибиться в словообразовании.
— Тогда начнём без него.
Даррен бросил короткий взгляд назад, где двое вытянувшихся в струнку гвардейцев внимательно, но безэмоционально выслушивали явно грозную речь командира дивизии. Он вздохнул и решительно кивнул самому себе:
— Катрина, командный канал, — после её короткого согласия он начал, быстро шагая сквозь коробки гвардейцев, чтобы дойти до Авриса и Ажинара: — Что нас может ждать впереди?
— Всё что угодно, — спокойно ответил Аврис. — Вообще, сейчас перейдём сквозь систему планетарной обороны... Это вон те высокие штуковины, — он указал вперёд, на опоясывающий столицу ряд прямоугольных башен, — и выйдем в чистое поле. Не совсем, конечно, поле — там по большей части фермерские хозяйства для тех, кому не нравится жить в городе...
— Но лучше будет пройти так, чтобы нас никто не заметил, — перебил его Ажинар.
— Могу проложить путь через леса, но там по пути будет пара рек, — добавила Катрина.