― Блядь! ― Я безжалостно вдалбливаюсь в нее. Отчасти вымещая на ней свой гнев, отчасти предъявляя свои гребаные права. ― Скажи мне, ― хриплю я. Я так охуенно близок, что чувствую, как напрягаются мои яйца.
― Сказать, что... ахх!
― Что эта киска принадлежит мне. Скажи мне, что ты моя... ― Не знаю, почему я заставляю ее сказать это. Неважно, признает она это или нет. Я не отпущу ее.
― Я твоя, Эл. Я всегда была твоей.
Моя рука опускается и шлепает ее по заднице. Если бы она всегда была моей, она бы, блядь, не ушла.
Я трахаю ее сильнее. Просунув руку под нее, я щипаю ее за клитор. Ее киска судорожно обхватывает мой член, и она кончает, выкрикивая мое имя.
― Блядь, да! ― Я стону, следуя за ней в блаженство.
Я наваливаюсь на нее всем телом, мои легкие тяжело втягивают воздух в такт с ее вздымающейся грудью. Я выскальзываю из нее, разворачиваю, расстегиваю ремень и поднимаю ее на руки. Устроившись на диване, я впервые за тридцать гребаных лет позволяю себе расслабиться в ее объятиях, пока ее тело растворяется в моем. Мои руки касаются ее потных локонов, убирая с лица выбившиеся пряди.
― Что теперь будет? ― спрашивает она.
― То, что должно было произойти тридцать гребаных лет назад.
― Что ты имеешь в виду?
― Ты выйдешь за меня и признаешься. Расскажешь нашему сыну, что ты сделала.
Она качает головой:
― Нет.
― Или ты расскажешь ему, или я, Ло. Я не смогу жить с этим секретом. И как бы мне ни хотелось наказать тебя, я не хочу жить без тебя.
― Хорошо.
― Хорошо? Если мы сделаем это, то больше не будет никаких побегов. Больше никакой лжи.
― Больше никакой лжи. Я обещаю. Даже если вся твоя империя построена на лжи. И на манипуляциях, и на крови... Мне продолжать?
― Эта империя лжи только что вернула свою королеву домой. Думаю, все так, как и должно быть. Неважно, как мы сюда попали.
Notes
[
←1
]
Ит. – красивее, чем когда-либо